— Ах, пробовал… Ничего не выходит. Какие-то чужие слова, а настоящего ничего нет… Молитвы во мне настоящей нет, а так корчит всего. Увидите Феню, поклончик ей скажите… скажите, как Акинфий Назарыч любил ее… ах как любил, как любил!.. Еще скажите… Да нет, ничего
не нужно. Все равно она не поймет… она… теперь вся скверная… убить ее мало…
Неточные совпадения
Он ночевал на воскресенье дома, а затем в воскресенье же вечером уходил на свой пост, потому что утро понедельника для него было самым боевым временем:
нужно было все работы пускать в ход на целую неделю, а рабочие
не все выходили, справляя «узенькое воскресенье», как на промыслах называли понедельник.
— Вчера у меня был Родион Потапыч, — заговорил Карачунский без предисловий. — Он ужасно огорчен и просил меня… Одним словом, вам
нужно помириться со стариком. Я
не впутался бы в это дело, если бы
не уважал Родиона Потапыча… Это такой почтенный старик, единственный в своем роде.
—
Не подходи, Акинфий Назарыч… — остановила она. — Что тебе
нужно от меня?
Опытные рабочие
не доверяли новому скупщику, но соблазн заключался в том, что к Ермошке
нужно было еще везти золото, а тут получай деньги у себя на промыслах, из руки в руку.
Нужно было ехать через Балчуговский завод; Кишкин повернул лошадь объездом, чтобы оставить в стороне господский дом. У старика кружилась голова от неожиданного счастья, точно эти пятьсот рублей свалились к нему с неба. Он так верил теперь в свое дело, точно оно уже было совершившимся фактом. А главное, как приметы-то все сошлись: оба несчастные, оба
не знают, куда голову приклонить. Да тут золото само полезет. И как это раньше ему Кожин
не пришел на ум?.. Ну, да все к лучшему. Оставалось уломать Ястребова.
— Да уж так
нужно…
Не хочу вас срамить.
Ах, отодрать его, подлеца, было
нужно тогда, Степан Романыч, чтоб малый
не баловался.
Мы уже сказали выше, что Петр Васильич ужасно завидовал дикому счастью Мыльникова и громко роптал по этому поводу. В самом деле, почему богатство «прикачнулось» дураку, который пустит его по ветру, а
не ему, Петру Васильичу?.. Сколько одного страху наберется со своей скупкой хищнического золота, а прибыль вся Ястребову. Тут было о чем подумать… И Петр Васильич все думал и думал… Наконец он придумал, что было
нужно сделать. Встретив как-то пьяного Мыльникова на улице, он остановил его и слащаво заговорил...
— И подтянуть умеючи надо, Александр Иваныч, — смело заявил старший штейгер. — Двумя чужестранными рабочими мы
не управим дела, а своих раздразним понапрасну… Тоже и по человечеству
нужно рассудить.
— Послушайте, каналья, вы должны слушать, что вам говорят, а
не пускаться в рассуждения! С вас
нужно начать…
— Разве так работают… — говорил Карачунский, сидя с Родионом Потапычем на одном обрубке дерева. —
Нужно было заложить пять таких шахт и всю гору изрыть — вот это разведка. Тогда уж золото
не ушло бы у нас…
— Что вам от меня
нужно?.. — спросил Карачунский, меряя старика с ног до головы. — Я вас совсем
не знаю и
не желаю знать…
В первое время все были как будто ошеломлены. Что же, ежели такие порядки заведутся, так и житья на промыслах
не будет. Конечно, промысловые люди
не угодники, а все-таки и по человечеству рассудить надобно. Чаще и чаще рабочие вспоминали Карачунского и почесывали в затылках. Крепкий был человек, а умел где
нужно и
не видеть и
не слышать. В кабаках обсуждался подробно каждый шаг Оникова, каждое его слово, и наконец произнесен был приговор, выражавшийся одним словом...
— Мне
нужно серьезно поговорить… Я
не верю в эту шахту, но бросить сейчас дело, на которое затрачено больше ста тысяч, я
не имею никакого права. Наконец, мы обязаны контрактом вести жильные работы… Во всяком случае я думаю расширить работы в этом пункте.
— Дура она, вот что надо сказать! Имела и силу над Кишкиным, да толку
не хватило… Известно, баба-дура. Старичонка-то подсыпался к ней и так и этак, а она тут себя и оказала дурой вполне. Ну много ли старику
нужно? Одно любопытство осталось, а вреда никакого… Так нет, Марья сейчас на дыбы: «Да у меня муж, да я в законе, а
не какая-нибудь приисковая гулеванка».
Наташка
не поняла, для чего
нужно было прятать ключ. Марья окончательно обозлилась и объяснила...
Вот они и сладили это дело… по правде сказать, нехорошее дело! Я после и говорил это Печорину, да только он мне отвечал, что дикая черкешенка должна быть счастлива, имея такого милого мужа, как он, потому что, по-ихнему, он все-таки ее муж, а что Казбич — разбойник, которого надо было наказать. Сами посудите, что ж я мог отвечать против этого?.. Но в то время я ничего не знал об их заговоре. Вот раз приехал Казбич и спрашивает,
не нужно ли баранов и меда; я велел ему привести на другой день.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я
не иначе хочу, чтоб наш дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб нельзя было войти и
нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Анна Андреевна. Ну, Машенька, нам
нужно теперь заняться туалетом. Он столичная штучка: боже сохрани, чтобы чего-нибудь
не осмеял. Тебе приличнее всего надеть твое голубое платье с мелкими оборками.
Марья Антоновна. Право, я
не знаю… мне так
нужно было идти. (Села.)
Городничий. О, черт возьми!
нужно еще повторять! как будто оно там и без того
не стоит.
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне
нужно есть. Деньги сами собою… Он думает, что, как ему, мужику, ничего, если
не поесть день, так и другим тоже. Вот новости!