Неточные совпадения
По горному уставу, каждая шахта должна укрепляться в предупреждение несчастных случаев деревянным срубом, вроде того, какой спускают в колодцы; но зимой, когда земля мерзлая, на промыслах почти везде допускаются круглые шахты, без
крепи, — это и есть «дудки».
Собственно, Зыков мог заставить рабочих сделать
крепи, но все они были такие оборванные и голодные, что даже у него рука не поднималась.
— Ах вы, варнаки! — ругался объездной, усаживаясь в седле. — Плачет об вас острог-то, клейменые… Право, клейменые!.. Ужо вот я скажу в конторе, как вы дудки-то
крепите.
— Скажи, а мы вот такими строгалями, как ты, и будем дудки
крепить, — ответил за всех Матюшка. — Отваливай, Михей Павлыч, да кланяйся своим, как наших увидишь.
С водворением на Балчуговских промыслах компанейского дела Родион Потапыч успокоился, потому что хотя прежней каторжной и военно-горной
крепи уже не существовало, но ее заменила целая система невидимых нитей, которыми жизнь промыслового населения была опутана еще крепче.
Он по десяти раз в сутки спускался по стремянке в шахту и зорко наблюдал, как ее
крепят, чтобы не было ни малейшей заминки.
Окся не только добывала «пустяк» и «жилку», но сама
крепила шахту и вообще отвечала за настоящего ортового рабочего.
Неточные совпадения
Осклабился, товарищам // Сказал победным голосом: // «Мотайте-ка на ус!» // Пошло, толпой подхвачено, // О
крепи слово верное // Трепаться: «Нет змеи — // Не будет и змеенышей!» // Клим Яковлев Игнатия // Опять ругнул: «Дурак же ты!» // Чуть-чуть не подрались!
К дьячку с семинаристами // Пристали: «Пой „Веселую“!» // Запели молодцы. // (Ту песню — не народную — // Впервые спел сын Трифона, // Григорий, вахлакам, // И с «Положенья» царского, // С народа
крепи снявшего, // Она по пьяным праздникам // Как плясовая пелася // Попами и дворовыми, — // Вахлак ее не пел, // А, слушая, притопывал, // Присвистывал; «Веселою» // Не в шутку называл.)
— По-нашему ли, Климушка? // А Глеб-то?.. — // Потолковано // Немало: в рот положено, // Что не они ответчики // За Глеба окаянного, // Всему виною:
крепь! // — Змея родит змеенышей. // А
крепь — грехи помещика, // Грех Якова несчастного, // Грех Глеба родила! // Нет
крепи — нет помещика, // До петли доводящего // Усердного раба, // Нет
крепи — нет дворового, // Самоубийством мстящего // Злодею своему, // Нет
крепи — Глеба нового // Не будет на Руси!
Так, схоронив покойника, // Родные и знакомые // О нем лишь говорят, // Покамест не управятся // С хозяйским угощением // И не начнут зевать, — // Так и галденье долгое // За чарочкой, под ивою, // Все, почитай, сложилося // В поминки по подрезанным // Помещичьим «
крепям».
Из цепей-крепей на свободушку // Восемь тысяч душ отпускается!» // Аммирал-вдовец на столе лежит…