— Нет, брат, с золотом шабаш!.. Достаточно… Да потом я тебе скажу, Акинфий Назарыч: дураки мы… да. Золото у нас под рылом, а мы его по лесу разыскиваем… Вот давай ударим ширп у тебя в огороде, вон там, где гряды с капустой. Ей-богу… Кругом золото у вас,
как я погляжу.
— Упыхается… Главная причина, что здря все делает. Конечно, вашего брата, хищников, не за что похвалить, а суди на волка — суди и по волку. Все пить-есть хотят, а добыча-то невелика. Удивительное это дело,
как я погляжу. Жалились раньше, что работ нет, делянками притесняют, ну, открылась Кедровская дача, — кажется, места невпроворот. Так? А все народ беднится, все в лохмотьях ходят…
Неточные совпадения
— Бывал он и у нас в казарме… Придет,
поглядит и молвит: «Ну, крестницы мои,
какое мне от вас уважение следует? Почитайте своего крестного…» Крестным себя звал. Бабенки улещали его и за себя, и за мужиков, когда к наказанию он выезжал в Балчуги. Страшно было на него смотреть на пьяного-то…
— Ничего, привыкнешь. Ужо
погляди,
какая гладкая да сытая на господских хлебах будешь. А главное,
мне деляночку… Ведь мы не чужие, слава богу, со Степаном-то Романычем теперь…
—
Мне, главная причина, выманить Феню-то надо было… Ну, выпил стакашик господского чаю, потому
как зачем же
я буду обижать барина напрасно? А теперь приедем на Фотьянку: первым делом самовар…
Я как домой к баушке Лукерье, потому моя Окся утвердилась там заместо Фени. Ведь
поглядеть, так дура набитая, а тут ловко подвернулась… Она уж во второй раз с нашего прииску убежала да прямо к баушке, а та без Фени
как без рук. Ну, Окся и соответствует по всем частям…
— Посадить бы самого в дудку, так
поглядела бы
я на тебя,
каким бы ты анделом оттуда вылез, — отвечала Окся.
— А такая!.. Вот
погляди ты на
меня сейчас и скажи: «Дурак ты, Петр Васильич, да еще
какой дурак-то… ах
какой дурак!.. Недаром кривой ерахтой все зовут… Дурак, дурак!..» Так ведь?.. а?.. Ведь
мне одно словечко было молвить Ястребову-то, так болото-то и мое… а?.. Ну не дурак ли
я после того? Убить
меня мало, кривого подлеца…
— И еще
как, дедушка… А перед самым концом
как будто стишала и поманила к себе, чтобы
я около нее присел. Ну,
я, значит, сел… Взяла она
меня за руку,
поглядела этак долго-долго на
меня и заплакала. «Что ты, — говорю, — Окся: даст Бог, поправишься…» — «
Я, — грит, — не о том, Матюшка. А тебя
мне жаль…» Вон она
какая была, Окся-то. Получше в десять раз другого умного понимала…
— Это уж напрасно, Харитон Артемьич. Горденек ты,
как я погляжу. И птица перо в перо не родится, а где же зятьев набрать под одну шерсть?
— Без тебя тут до обеда приходила Юлия, — сказала она. —
Как я поглядела, она не очень-то верит своему папаше. Пусть, говорит, вас лечит мой папа, но вы все-таки потихоньку напишите святому старцу, чтобы он за вас помолился. Тут у них завелся старец какой-то. Юличка у меня зонтик свой забыла, ты ей пошли завтра, — продолжала она, помолчав немного. — Нет, уж когда конец, то не помогут ни доктора, ни старцы.
Неточные совпадения
Теперь дворец начальника // С балконом, с башней, с лестницей, // Ковром богатым устланной, // Весь стал передо
мной. // На окна
поглядела я: // Завешаны. «В котором-то // Твоя опочиваленка? // Ты сладко ль спишь, желанный мой, //
Какие видишь сны?..» // Сторонкой, не по коврику, // Прокралась
я в швейцарскую.
А ты бы
поглядел меня, //
Как лен треплю,
как снопики // На риге молочу…
— Ну,
я очень рад. Вопрос решен! — сказал Степан Аркадьич улыбаясь. — Однако
как глупеют люди в этом положении, — сказал он Чирикову, когда Левин, растерянно
поглядев на него, подвинулся к невесте.
— Почтеннейший,
я так был занят, что, ей-ей, нет времени. — Он
поглядел по сторонам,
как бы от объясненья улизнуть, и увидел входящего в лавку Муразова. — Афанасий Васильевич! Ах, боже мой! — сказал Чичиков. — Вот приятное столкновение!
Теперь он тешил себя заранее мыслью,
как он явится с двумя сыновьями своими на Сечь и скажет: «Вот посмотрите,
каких я молодцов привел к вам!»;
как представит их всем старым, закаленным в битвах товарищам;
как поглядит на первые подвиги их в ратной науке и бражничестве, которое почитал тоже одним из главных достоинств рыцаря.