Неточные совпадения
Как ни бился Кишкин, но так ничего и не мог добиться: Турка точно одеревенел и только отрицательно качал головой.
В промысловом отпетом населении еще сохранился какой-то органический страх ко всякой форменной пуговице:
это было тяжелое наследство, оставленное еще «казенным
временем».
Вторая жена была взята
в своей же Нагорной стороне; она была уже дочерью каторжанки. Зыков лет на двадцать был старше ее, но она сейчас уже выглядела развалиной, а он все еще был молодцом. Старик почему-то недолюбливал
этой второй жены и при каждом удобном случае вспоминал про первую: «
Это еще при Марфе Тимофеевне было», или «Покойница Марфа Тимофеевна была большая охотница до заказных блинов».
В первое
время вторая жена, Устинья Марковна, очень обижалась
этими воспоминаниями и раз отрезала мужу...
Дело
в том, что любимая дочь Федосья бежала из дому, как
это сделала
в свое
время Татьяна, — с той разницей, что Татьяна венчалась, а Федосья ушла
в раскольничью семью сводом.
Время летело быстро, и Устинья Марковна совсем упала духом: спасенья не было.
В другой бы день, может, кто-нибудь вечером завернул, а на людях Родион Потапыч и укротился бы, но теперь об
этом нечего было и думать: кто же пойдет
в банный день по чужим дворам. На всякий случай затеплила она лампадку пред Скорбящей и положила перед образом три земных поклона.
Весь секрет заключался
в том, что Карачунский никогда не стонал, что завален работой по горло, как
это делают все другие, потом он умел распорядиться своим
временем и, главное, всегда имел такой беспечный, улыбающийся вид.
Рассказывали о каких-то беглых, во
времена еще балчуговской каторги, которые скрывались
в Кедровской даче и первые «натакались» на Мутяшку и простым ковшом намыли столько, сколько только могли унести
в котомках, что потом
этих бродяг, нагруженных золотом, подкараулили
в Тайболе и убили.
Во-вторых, нужно было подготовить все к заявке прииска
в Кедровой даче, а
это требовало и
времени, и уменья.
По ночам долго горела жестяная лампочка
в этой каморке, и Кишкин строчил свою роковую повесть о «казенном
времени».
— Ну что, Андрон Евстратыч? — спрашивал младший Каблуков, с которым
в богатое
время Кишкин был даже
в дружбе и чуть не женился на его родной сестре, конечно, с тайной целью хотя
этим путем проникнуть
в роковой круг. — Каково прыгаешь?
Дорога
в верхотинах Суходойки и Ледянки была еще
в казенное
время правлена и получила название Маяковой слани, —
это была сейчас самая скверная часть пути, потому что мостовины давно сгнили и приходилось людям и лошадям брести по вязкой грязи,
в которой плавали гнилые мостовины.
— Все я знаю, други мои милые, — заговорил Ястребов, хлопая Петра Васильича по плечу. — Бабьи бредни и запуки, а вы и верите… Я еще пораньше про свинью-то слышал, посмеялся — только и всего. Не положил — не ищи… А у тебя, Петр Васильич, свинья-то золотая дома будет, ежели с умом… Напрасно ты ввязался
в эту свою конпанию: ничего не выйдет, окромя того, что
время убьете да прохарчитесь…
Эта разбойничья философия рассмешила Кишкина до слез. Воровали и
в казенное
время, только своим воровством никто не хвастался, а Ястребов
в благодетели себя поставил.
Баушка Лукерья сунула Оксе за ее службу двугривенный и вытолкала за дверь.
Это были первые деньги, которые получила Окся
в свое полное распоряжение. Она зажала их
в кулак и так шла все
время до Балчуговского завода, а дома спрятала деньги
в сенях,
в расщелившемся бревне. Оксю тоже охватила жадность, с той разницей от баушки Лукерьи, что Окся знала, куда ей нужны деньги.
Мыльников для пущей важности везде ездил вместе с палачом Никитушкой, который состоял при нем
в качестве адъютанта.
Это производило еще бо́льшую сенсацию, так как маршрут состоял всего из двух пунктов: от кабака Фролки доехать до кабака Ермошки и обратно. Впрочем, нужно отдать справедливость Мыльникову: он с первыми деньгами заехал домой и выдал жене целых три рубля.
Это были первые деньги, которые получила
в свои руки несчастная Татьяна во все
время замужества, так что она даже заплакала.
Самое лучшее было забросить
эту проклятую Рублиху, но
в переводе
это значило загубить свою репутацию, а, продолжая работы, можно было, по меньшей мере, выиграть целый год
времени.
Заручившись заключенным с Ястребовым условием, Кишкин и Кожин, не теряя
времени, сейчас же отправились на Мутяшку. Дело было
в январе. Стояли страшные холода, от которых птица замерзала на лету, но
это не удержало предпринимателей. Особенно торопил Кожин, точно за ним кто гнался по пятам.
Результатом
этой сцены было то, что враги очутились на суде у Карачунского. Родион Потапыч не бывал
в господском доме с того
времени, как поселилась
в нем Феня, а теперь пришел, потому что давно уже про себя похоронил любимую дочь.
— Видал я господ всяких, Степан Романыч, а все-таки не пойму их никак… Не к тебе речь говорится, а вообще. Прежнее
время взять, когда мужики за господами жили, — правильные были господа, настоящие: зверь так зверь, во всю меру, добрый так добрый, лакомый так лакомый. А все-таки не понимал я, как
это всякую совесть
в себе загасить… Про нынешних и говорить нечего: он и зла-то не может сделать, засилья нет, а так, одно званье что барин.
Ночью особенно было хорошо на шахте. Все кругом спит, а паровая машина делает свое дело, грузно повертывая тяжелые чугунные шестерни, наматывая канаты и вытягивая поршни водоотливной трубы. Что-то такое было бодрое, хорошее и успокаивающее
в этой неумолчной гигантской работе. Свои домашние мысли и чувства исчезали на
время, сменяясь деловым настроением.
В то
время пока Карачунский все
это думал и передумывал, его судьба уже была решена
в глубинах главного управления компании Балчуговских промыслов: он был отрешен от должности, а на его место назначен молодой инженер Оников.
Без дальних разговоров Петра Васильича высекли…
Это было до того неожиданно, что несчастный превратился
в дикого зверя: рычал, кусался, плакал и все-таки был высечен. Когда экзекуция кончилась, Петр Васильич не хотел подниматься с позорной скамьи и некоторое
время лежал как мертвый.
— Окся ужо до тебя доберется, Петр Васильич… Она и то обещает рассчитаться с тобой мелкими. «
Это, — грит, — он, кривой черт, настроил тебя». То-то дура… Я и боялся к тебе подойти все
время: пожалуй, как раз вцепится… Ей бы только
в башку попало. Тебя да Марью хочет руками задавить.
Неточные совпадения
Хлестаков (провожая).Нет, ничего.
Это все очень смешно, что вы говорили. Пожалуйста, и
в другое тоже
время… Я
это очень люблю. (Возвращается и, отворивши дверь, кричит вслед ему.)Эй вы! как вас? я все позабываю, как ваше имя и отчество.
Больше полугода, как я
в разлуке с тою, которая мне дороже всего на свете, и, что еще горестнее, ничего не слыхал я о ней во все
это время.
Главное препятствие для его бессрочности представлял, конечно, недостаток продовольствия, как прямое следствие господствовавшего
в то
время аскетизма; но, с другой стороны, история Глупова примерами совершенно положительными удостоверяет нас, что продовольствие совсем не столь необходимо для счастия народов, как
это кажется с первого взгляда.
Давно уже имел я намерение написать историю какого-нибудь города (или края)
в данный период
времени, но разные обстоятельства мешали
этому предприятию.
В то
время существовало мнение, что градоначальник есть хозяин города, обыватели же суть как бы его гости. Разница между"хозяином"
в общепринятом значении
этого слова и"хозяином города"полагалась лишь
в том, что последний имел право сечь своих гостей, что относительно хозяина обыкновенного приличиями не допускалось. Грустилов вспомнил об
этом праве и задумался еще слаще.