— Нет уж, Марфа Петровна, начала — так все выкладывай, — настаивала Татьяна Власьевна, почерневшая от горя. — Мы тут
сидим в своих четырех стенах и ничем-ничего не знаем, что люди-то добрые про нас говорят. Тоже ведь не чужие нам будут — взять хоть Агнею Герасимовну… Немножко будто мы разошлись с ними, только это особь статья.
В его руках были сосредоточены тысячи невидимых нитей, которыми было опутано все кругом, а он
сидел в своей паутине и блаженствовал, как присосавшаяся пиявка.
Неточные совпадения
Перепуганные невестки смотрели
в окно на происходившую во дворе сцену; Дуня тихо плакала. Нюша выскочила было на двор, но Татьяна Власьевна велела ей
сидеть на
своей половине. На беду, и Михалка не было даже: он
сидел сегодня
в лавке. Окровавленный, сконфуженный Архип стоял посредине двора и вытирал кровь на лице полой
своего полушубка.
Через час, когда чаи были кончены и Зотушка далее пропустил для храбрости маленькую, он ползал по полотну вместе с барышней Феней, с мотком ниток на шее и с выкройкой
в зубах. Когда засветили огонь, Зотушка
сидел посреди пола с работой
в руках и тихо мурлыкал
свой «стих».
— Нет, ты, мамынька, заметь, как он за обедом
сидит или чай пьет! — удивлялся,
в свою очередь, Гордей Евстратыч. — Сразу видно человека… Небось не набросится, как те торопыги-мученики, вроде хоть Плинтусова взять!..
С винной частью Гордей Евстратыч опять запустил
свою панскую торговлю, во всем положившись на Михалку, который постоянно
сидел в лавке.
В это время
в брагинском доме происходила такая сцена. Матрена Ильинична
сидела в комнате Татьяны Власьевны, не снимая шубы, и говорила
своей сватье...
Кирдяга, хотя престарелый, но умный козак, давно уже
сидел в своем курене и как будто бы не ведал ни о чем происходившем.
Бывали минуты, когда Клим Самгин рассматривал себя как иллюстрированную книгу, картинки которой были одноцветны, разнообразно неприятны, а объяснения к ним, не удовлетворяя, будили грустное чувство сиротства. Такие минуты он пережил,
сидя в своей комнате, в темном уголке и тишине.
Неточные совпадения
Вздохнул Савелий… — Внученька! // А внученька! — «Что, дедушка?» // — По-прежнему взгляни! — // Взглянула я по-прежнему. // Савельюшка засматривал // Мне
в очи; спину старую // Пытался разогнуть. // Совсем стал белый дедушка. // Я обняла старинушку, // И долго у креста //
Сидели мы и плакали. // Я деду горе новое // Поведала
свое…
Бросились они все разом
в болото, и больше половины их тут потопло («многие за землю
свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и видят: на другом краю болотины, прямо перед ними,
сидит сам князь — да глупый-преглупый!
Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
— Я очень рада, что уговорила его завтра собороваться, — говорила она,
сидя в кофточке пред
своим складным зеркалом и расчесывая частым гребнем мягкие душистые волосы. — Я никогда не видала этого, но знаю, мама мне говорила, что тут молитвы об исцелении.
Сидя в кабинете Каренина и слушая его проект о причинах дурного состояния русских финансов, Степан Аркадьич выжидал только минуты, когда тот кончит, чтобы заговорить о
своем деле и об Анне.
Когда они вошли, девочка
в одной рубашечке
сидела в креслице у стола и обедала бульоном, которым она облила всю
свою грудку. Девочку кормила и, очевидно, с ней вместе сама ела девушка русская, прислуживавшая
в детской. Ни кормилицы, ни няни не было; они были
в соседней комнате, и оттуда слышался их говор на странном французском языке, на котором они только и могли между собой изъясняться.