С последними словами он подал матери кусок кварца, который
привез еще Михалко. Старуха нерешительно взяла в руку «игрушку» и, отнеся далеко от глаз, долго и внимательно рассматривала к свету.
Неточные совпадения
Сегодня Гордей Евстратыч был особенно в духе, потому что Михалко
привез ему из Полдневской один старый долг, который он уже считал пропащим. Несколько раз он начинал подшучивать над младшей невесткой Дуней, которая всего
еще полгода была замужем; красивая, свежая, с русым волосом и ленивыми карими глазами, она только рдела и стыдливо опускала лицо. Красавец Архип, муж Дуни, любовался этим смущением своей молодайки и, встряхивая своими черными, подстриженными в скобу волосами, смеялся довольной улыбкой.
— А я вот что тебе скажу, милушка… Жили мы, благодарение Господу, в достатке, все у нас есть, люди нас не обегают: чего
еще нам нужно? Вот ты
еще только успел
привезти эту жилку в дом, как сейчас и начал вздорить… Разве это порядок? Мать я тебе или нет? Какие ты слова с матерью начал разговаривать? А все это от твоей жилки… Погляди-ко, ты остребенился на сватьев-то… Я своим умом так разумею, что твой Маркушка колдун, и больше ничего. Осиновым колом его надо отмаливать, а не сорокоустом…
В открытые сундуки, как на пожаре, без всякого порядка укладывалось теперь все, что попадало под руку: столовое белье, чайная посуда, серебро и даже лампы, которые Гордей Евстратыч недавно
привез из города. Скоро сундуки были полны, но Татьяна Власьевна заталкивала под отдувавшуюся крышку
еще снятые с мебели чехлы и заставляла Нюшу давить крышку коленкой и садиться на нее.
Думала, уж и на ноги не встану, а вот Бог
еще привел свидеться.
—
Привезла нам Алена Евстратьевна какого-то ратника, — ворчал он в своем флигельке. — Он, жених-то, вон как буркалами своими ворочает и
еще прикидывается: «Не пью!» Знаем мы вас, как вы не пьете, а только за ухо льете.
Косяков уже шагал по двору. Ночь была светлая, и Косяков боязливо оглядывался в сторону дома, точно боялся какой засады. Вот и знакомый старый ларь. Сняв осторожно замок и накладку, Косяков
еще раз оглянулся кругом и по пояс опустился в глубокий ларь, где долго шарил руками в овсе, прежде чем ущупал заветный узелок. Достав узелок из ларя, Косяков вернулся с ним в Зотушкин флигелек, проверил там деньги и передал Зотушке ту самую жилку, которую когда-то
привез Михалко из Полдневской от Маркушки.
И мало того что прибыли безбедно на Сечу,
привезли еще златошвейную ризу архимандриту Межигорского киевского монастыря и на Покров, что на Запорожье, оклад из чистого серебра.
Я мог бы
привести еще несколько примерных дней — приезд гостей, званые обеды, балы и т. д., — но полагаю, что изложенного выше вполне достаточно, чтобы обрисовать моего героя.
Главные-то бунтовщики в лес от нас ушли; прислали после того вместо исправника другого…
привели еще свежей команды, и стали мы тут военным постоем в селенье, и что приели у них, боже ты мой!
Неточные совпадения
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас
привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой,
еще письмо не готово.
Стародум. И не дивлюся: он должен
привести в трепет добродетельную душу. Я
еще той веры, что человек не может быть и развращен столько, чтоб мог спокойно смотреть на то, что видим.
Но все ухищрения оказались уже тщетными. Прошло после того и
еще два дня; пришла наконец и давно ожидаемая петербургская почта, но никакой головы не
привезла.
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и
привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
Но счастию глуповцев, по-видимому, не предстояло
еще скорого конца. На смену Беневоленскому явился подполковник Прыщ и
привез с собою систему администрации
еще более упрощенную.