Неточные совпадения
Еще
скажу я вам, Раиса Павловна, что вы все-таки не опасайтесь: господь милостив!
А вы спросите
меня о Прейне, как он? —
скажу одно, что по-прежнему, как флюгер, вертится по ветру.
— Вы? Любили? Перестаньте, царица Раиса, играть в прятки; мы оба, кажется, немного устарели для таких пустяков… Мы слишком эгоисты, чтобы любить кого-нибудь, кроме себя, или, вернее
сказать, если мы и любили, так любили и в других самих же себя. Так? А вы, кроме того, еще умеете ненавидеть и мстить… Впрочем,
я если уважаю вас, так уважаю именно за это милое качество.
Блинов — профессор университета, стяжал себе известное имя, яко политико-эконом и светлая финансовая голова, затем, как
я уже
сказал вам, хороший человек во всех отношениях — и вдруг этот самый генерал Блинов, со всей своей ученостью, честностью и превосходительством, сидит под башмаком какого-то урода.
— Издали. Про нее можно
сказать словами балаганных остряков, что издали она безобразна, а чем ближе, тем хуже. Послушайте, однако, для чего вы
меня исповедуете обо всем этом?
—
Скажите, по крайней мере, для чего вы
меня исповедовали о генерале Блинове?
— Да так…
Скажу вам на ушко, что всю эту штуку
я придумал — и только! Ха-ха!.. Пусть их поворочают мозгами…
В первый момент вся кровь бросилась в голову Прозорову, но он сдержал себя и с принужденной улыбкой спросил: «На каком же основании вы заживо
меня хороните, N. N.?» — «Да как вам
сказать…
— Архипушка, ты бы замесил жеребеночку мешанинки, — проговорил он, обращаясь к дворнику. — Да тележку-то смазать надо, а то заднее левое колесо все поскрипывает… Ох, ничего вы не смотрите, погляжу
я, все
скажи да все укажи!.. Курочкам-то, курочкам-то задали ли корму даве, как
я уехал?
— Ах, да, Родион Антоныч… Что
я хотела
сказать? Да, да… Теперь другое время, и вы пригодитесь заводам. У вас есть эта, как вам
сказать, ну, общая идея там, что ли… Дело не в названии. Вы взглянули на дело широко, а это-то нам и дорого: и практика и теория смотрят на вещи слишком узко, а у вас счастливая голова…
—
Я давно хочу вам
сказать, Раиса Павловна, одну вещь… — нерешительно заговорил Сахаров. — Нельзя ли будет войти в какое-нибудь соглашение-с…
— Отстаньте, пожалуйста, Демид Львович! Вы все шутите… А
я вам расскажу другой случай: у
меня была невеста — необыкновенное создание! Представьте себе, совершенно прозрачная женщина… И как случайно
я узнал об этом! Нужно
сказать, что
я с детства страдал лунатизмом и мог видеть с закрытыми глазами. Однажды…
— А вы ничего не ждете себе из Петербурга?
Я хочу
сказать, не выписали ли вы себе какую-нибудь новинку… на голову?
—
Я?..
Я, кажется, ничего не
сказала такого… — чистосердечно удивилась Амалия Карловна, обводя присутствующих удивленным взором.
— Нет, вы отлично понимаете, что хотели
сказать.
Я только могу удивляться вашей дерзости: явиться в мой дом… и…
— Ужо,
я как-нибудь заверну к нему, Раиса Павловна, — предлагал Родион Антоныч. — А там под рукой и расспрошу о генерале, может и о сестричке что
скажет…
— Вот
я хотел вам
сказать, Раиса Павловна, насчет Лукерьи Витальевны… Барышня совсем заневестилась и по всем статьям вышла. Вот бы показать на сцене-то.
— Смотрел, все смотрел. Готово все-с. Только Евгений Константиныч выйдут из уборной, сейчас
я вам прибегу
сказать.
— Нет, Раиса Павловна…
Я слышал, как она
сказала генералу, что желает быть здесь полной хозяйкой и никому не позволит угощать Евгения Константиныча обедом. Генерал ее начал было усовещивать, что настоящая хозяйка здесь вы, а она так посмотрела на генерала, что тот только махнул рукой.
— Посмотрим, как вы будете держать себя дальше… — грозно шипит «чугунная болванка». — С своей стороны могу
сказать только то, что при первой вашей уступке этой женщине
я сейчас же уезжаю в Петербург.
— Знаю, слышал… Только
я хотел бы
сказать тебе слова два о твоей системе.
— Ну, хорошо, допустим, что не относится. А
я тебе прямо
скажу, что вся твоя система выеденного яйца не стоит. Да… И замечательное дело: по душе ты не злой человек, а рассуждаешь, как людоед.
— Что рассказывать: весь налицо… Хорош, нечего
сказать. Ха-ха!.. Ну, да
я не завидую твоему превосходительству, поверь
мне. Так свиньей и останусь до конца дней…
— Виноват, а
я думал — в уксусе. Что же вам
сказала тогда Гликерия Витальевна, когда вы разодолжили ее своей глистой?
— Мало ли
я что знаю, Авдей Никитич… Знаю, например, о сегодняшнем вашем совещании, знаю о том, что Раиса Павловна приготовила для Лаптева лакомую приманку, и т. д. Все это слишком по-детски, чтобы не
сказать больше… То есть
я говорю о планах Раисы Павловны.
— Теперь
я слышал от вас сам, что вы желаете, — говорил генерал, — читал ваше прошение.
Мне нужно еще недели две, чтобы хорошенько разобрать ваше дело, а там опять побеседуем… Могу пока
сказать только одно: что барин вас не обидит.
С своей стороны
я глубоко убежден, что ни вы, ни кто другой из участников в редакции уставной грамоты не давал себе отчета в той громадной ответственности, какую вы так самоуверенно, — чтобы не
сказать больше, — возлагали на себя…
Это самый ложный и глубоко несправедливый путь, и
я могу
сказать вам от имени Евгения Константиныча, что он никогда и ничего подобного не желал, не желает и не может желать.
—
Я уже
сказал, что, по моему мнению, не дурно бы составить маленькую консультацию из специалистов, — повторил Прейн. — А на помощь к ним можно будет пригласить в качестве нейтрального элемента председателя здешней земской управы господина Тетюева… Он, кстати, кажется, теперь живет на заводах.
— О господине Тетюеве ничего не могу вам
сказать, кроме того, что могу положиться на рекомендацию Альфреда Осипыча, который более
меня знаком с заводами.
— Родька, ведь ты настоящий Иуда Искариотский! — бормотал Прозоров. — И, наверно, тридцать сребреников в кармане у тебя шевелятся… Ведь шевелятся? Постой, это с кем Лаптев идет… Ведь это моя Лукреция!.. Постой, Иуда,
я ее уведу домой… Раиса Павловна
сказала, что она танцует с Яшкой.
— А
я вам
скажу одно, Виталий Кузьмич, — вкрадчиво шептал Сахаров, тоже вкушая единую от трудов праведных, — какая голова у вас, Виталий Кузьмич! Ах, какая голова!.. Если бы к этой голове да другой язык — цены бы вам не было…
— Так, змий-искуситель, так! язык мой — враг мой. Постой, что
я тебе
скажу… Ах, да… три кадрили…
— Хорошо.
Я на днях буду иметь объяснение с делегатами от заводских мастеровых, тогда приму во внимание и ваш протест. Пока могу
сказать только то, что изложенные вами чувства и доводы совпадают с моими мыслями. Нужно
сказать, что
я недоволен настоящими заводскими порядками, и генерал тоже, кажется, разделяет это недовольство. Господа, что же это вы стоите? Садитесь…
Скажите мне, ради бога, что этому младенцу нужно?
— Вы сделали отличный ход, Демид Львович, — поздравлял Перекрестов утром Вершинина. — Ведь две тарелки сряду… Да!.. Вот
я два раза вокруг света объехал, ел, можно
сказать, решительно все на свете, даже телячьи глаза в Пекине, а что осталось от всего? Решительно ничего… А вы своей ухой всех зарезали!
— Это очень скучная тема, и чтобы не повторять одно и то же десять раз,
скажу вам, что
я такая же обыкновенная девушка, как и тысячи других, которым вы повторяли сейчас сказанную вами фразу.
—
Я передам Евгению Константинычу, а с своей стороны могу
сказать только, что пароход сейчас ушел…
—
Я уже
сказал, что у вас происходит какая-то революция: половина общества уже уехала, а теперь вы покидаете нас…
Я не хочу этим
сказать, что нужно сокращать количество рабочих: нет, до этого мы не доживем, слава богу, потому что наша фабричная промышленность, собственно, еще в зародыше.
—
Скажите, вы не будете на
меня в претензии, если
я вас буду называть так же, как Раиса Павловна?
Я хотел
сказать, что вы, mademoiselle Луша, были причиной смерти бедной Brunehaut.
— Да, ничего… скверная, — отвечал Прейн, стараясь попасть в тон Луши. —
Скажите, пожалуйста,
мне показалось давеча, что
я встретил вас в обществе mademoiselle Эммы, вон в той аллее, направо, и
мне показалось, что вы гуляли с ней под руку и разговаривали о чем-то очень тихо. Конечно, это не мое дело, но
мне показалось немного подозрительно: и время такое раннее для уединенных прогулок, и говорили вы тихо, и mademoiselle Эмма все оглядывалась по сторонам…
— Что вы хотите
сказать этим? — недоумевал Платон Васильич. —
Я иногда гуляю в саду, но только один… Не понимаю, как вы могли
меня видеть с mademoiselle Эммой.
— А
я смеялась потому, что эта глупая рожа
мне надоела.
Скажите на милость, что этому Платону Васильичу понадобилось в саду в такое время? Еще разболтает чего-нибудь сглупа.
Мне все равно, а все-таки меньше разговоров — лучше… Скоро ли вы прогоните этого дурака, Прейн?
—
Я полагаю, Евгений Константиныч, что кукарское заводоуправление в своих отношениях к Ельниковскому земству действовало на свой страх, — продолжал Тетюев, выцеживая свое profession de foi [Убеждение (фр.).] с прежним апломбом. —
Я хочу этим
сказать, что слишком высоко ценю лично ваши просвещенные и высокогуманные взгляды на идею земства и льщу себя надеждой, что именно ваше содействие устранит все недоумения. Например, гора Куржак приносит земству всего два рубля семнадцать копеек дохода!
По-моему, именно от такого разнообразного состава зависит вполне беспристрастное решение нашей задачи, и
я надеюсь, что всякий из нас внесет свою лепту в общий труд, чтобы
сказать вместе с баснописцем...
—
Я хочу
сказать о недоразумениях, которые возникли между кукарским заводоуправлением — с одной стороны, и крестьянским обществом — с другой.
— Дурища ты безголовая, Анька, вот что
я тебе
скажу! — полушутя, полунаставительно говорила m-lle Эмма.