— Нет, Раиса Павловна… Я слышал, как она сказала генералу, что желает быть здесь полной хозяйкой и никому не позволит угощать Евгения Константиныча обедом. Генерал ее начал было усовещивать, что настоящая хозяйка здесь вы, а она так
посмотрела на генерала, что тот только махнул рукой.
Неточные совпадения
— Ну, это еще бабушка надвое сказала: страшен сон, да милостив бог. Тетюев, кажется, слишком много надеется
на этого
генерала Блинова, а вот
посмотрите… Ну, да сами увидите, что будет.
— Жаль, очень жаль… — говорил
генерал,
посматривая на двери уборной. — А какой был талантливый человек! Вы думаете, что его уже невозможно спасти?
Генерал задумчиво
смотрел на волновавшуюся тысячеголовую толпу, которая в его глазах являлась собранием тех пудо-футов, которые служили материалом для его экономических выкладок и соображений.
— А в сущности, все это пустяки, моя дорогая, — заговорил торопливо Прейн,
посматривая на часы. — Могу вас уверить, что вся эта история кончится ничем. Увлечение
генералом соскочит с Евгения Константиныча так же скоро, как наскочило, а вместе с ним улетит и эта свинушка…
Летучий сидел уже с осовелыми, слипавшимися глазами и
смотрел кругом с философским спокойствием, потому что его роль была за обеденным столом, а не за кофе. «Почти молодые» приличные люди сделали серьезные лица и упорно
смотрели прямо в рот
генералу и, по-видимому, вполне разделяли его взгляды
на причины упадка русского горного дела.
Генерал ничего не понимал в заводском деле и рассматривал все кругом молча, с тем удивлением, с каким
смотрит неграмотный человек
на развернутую книгу.
Прожевывая ломтик балыка, Прозоров забегал по кабинету с своими обычными жестами.
Генерал смотрел на него с тем оттенком снисхождения, с каким умеют
смотреть добрые русские
генералы.
—
Генерал весь вечер пробудет у Евгения Константиновича, и мы с вами можем потолковать
на досуге, — заговорила Нина Леонтьевна, раскуривая сигару. — Надеюсь, что мы не будем играть втемную… Не так ли? Я, по крайней мере,
смотрю на дело прямо! Я сделаю для вас все, что обещала, а вы должны обеспечить меня некоторым авансом… Ну, пустяки какие-нибудь, тысяч двадцать пока.
Генерал перевел дух,
посмотрел через очки
на слушателей и, облокотившись рукой
на кучку лежавших перед ним деловых бумаг, обратился к набобу...
В чаше испытаний, какую приходилось испить Родиону Антонычу, мужицкие ходоки являлись последней каплей, потому что
генерал хотя и был поклонником капитализма и
смотрел на рабочих, как
на олицетворение пудо-футов, но склонялся незаметно
на сторону мужиков, потому что его подкупал тон убежденной мужицкой речи.
Генерал несколько раз тревожно
посмотрел на часы и поморщил лоб.
Неточные совпадения
— Восемьдесят лет, ваше превосходительство. Но это келейное, я бы… чтобы… — Чичиков
посмотрел значительно в лицо
генерала и в то же время искоса
на камердинера.
И это точь-в-точь, как прежний австрийский гофкригсрат, [Гофкригсрат — придворный военный совет в Австрии.] например, насколько то есть я могу судить о военных событиях:
на бумаге-то они и Наполеона разбили и в полон взяли, и уж как там, у себя в кабинете, все остроумнейшим образом рассчитали и подвели, а
смотришь, генерал-то Мак и сдается со всей своей армией, хе-хе-хе!
Кучер, благообразный, усатый старик, похожий
на переодетого
генерала, пошевелил вожжами, — крупные лошади стали осторожно спускать коляску по размытой дождем дороге; у выезда из аллеи обогнали мужиков, — они шли гуськом друг за другом, и никто из них не снял шапки, а солдат, приостановясь, развертывая кисет, проводил коляску сердитым взглядом исподлобья. Марина, прищурясь, покусывая губы, оглядывалась по сторонам, измеряя поля; правая бровь ее была поднята выше левой, казалось, что и глаза
смотрят различно.
Капитан и так называемый «дед», хорошо знакомый читателям «Паллады», старший штурманский офицер (ныне
генерал), — оба были наверху и о чем-то горячо и заботливо толковали. «Дед» беспрестанно бегал в каюту, к карте, и возвращался. Затем оба зорко
смотрели на оба берега,
на море, в напрасном ожидании лоцмана. Я все любовался
на картину, особенно
на целую стаю купеческих судов, которые, как утки, плыли кучей и все жались к шведскому берегу, а мы шли почти посредине, несколько ближе к датскому.
Генерал, мрачно насупив свои густые седые брови, пристально
смотрел на руки и, воображая, что блюдечко движется само, тянул его к «л».