Неточные совпадения
Значит, можно так рассуждать, что вся поездка Евгения Константиныча есть
дело тетюевских рук, а
может быть, заодно с ним орудуют Вершинин и Майзель, на которых никогда нельзя надеяться: продадут…
— И опять глупо: этакую новость сообщил! Кто же этого не знает… ну, скажите, кто этого не знает? И Вершинину, и Майзелю, и Тетюеву, и всем давно хочется столкнуть нас с места; даже я за вас не
могу поручиться в этом случае, но это — все пустяки и не в том
дело. Вы мне скажите: кто эта особа, которая едет с Блиновым?
Вообще садовник хорошо знал свое
дело и на пять тысяч, которые ему ежегодно ассигновало кукарское заводоуправление специально на поддержку сада, оранжерей и теплиц, делал все, что
мог сделать хороший садовник: зимой у него отлично цвели камелии, ранней весной тюльпаны и гиацинты; огурцы и свежая земляника подавались в феврале, летом сад превращался в душистый цветник.
Но и в самые черные
дни своего существования они не
могли расстаться с своим европейским костюмом, с теми модами, какие существовали в
дни их юности…
— Как Пилат, я
могу умыть руки в этом
деле с чистой совестью.
— Да нет же, говорят вам… Право, это отличный план. Теперь для меня все ясно, как
день, и вы
можете быть спокойны. Надеюсь, что я немножко знаю Евгения Константиныча, и если обещаю вам, то сдержу свое слово… Вот вам моя рука.
Они все время лезли из кожи, чтобы выказать свое внимание к русскому горному
делу: таращили глаза на машины, ощупывали руками колеса, лазили с опасностью жизни везде, где только
может пролезть человек, и даже нюхали ворвань, которой были смазаны машины.
Такой особенностью Евгения Константиныча служила уже упомянутая нами взбалмошность: никто не
мог поручиться за его завтрашний
день.
Тетюев воспользовался теми недоразумениями, которые возникали между заводоуправлением и мастеровыми по поводу уставной грамоты, тиснул несколько горячих статеек в газетах по этому поводу против заводов, и когда Лаптев должен был узнать наконец об этом
деле, он ловко подсунул ему генерала Блинова как ученого экономиста и финансовую голову, который
может все устроить.
Генерал с своей стороны очень горячо и добросовестно отнесся к своей задаче и еще в Петербурге постарался изучить все
дело, чтобы оправдать возложенные на него полномочия, хотя не
мог понять очень многого, что надеялся пополнить уже на самом месте действия.
— Ты, кажется, уж давненько живешь на заводах и
можешь в этом случае сослужить службу, не мне, конечно, а нашему общему
делу, — продолжал свою мысль генерал. — Я не желаю мирволить ни владельцу, ни рабочим и представить только все
дело в его настоящем виде. Там пусть делают, как знают. Из своей роли не выходить — это мое правило. Теория — одно, практика — другое.
Строго проведенная покровительственная система является в промышленной жизни страны тем же, чем служит школа для каждого человека в отдельности: пока человек не окреп и учится, ясное
дело, что он еще не
может конкурировать со взрослыми людьми; но дайте ему возможность вырасти и выучиться, тогда он смело выступит конкурентом на всемирный рынок труда.
В каждом
деле Вершинин прежде всего помнил золотую пословицу, что своя рубашка к телу ближе, а здесь тем более: зверь был ранен, но он
мог еще подняться на ноги.
— Подадимте петицию на имя Евгения Константиныча, — предложил Сарматов. — Выскажемся в ней прямо: что так и так, уважая Платона Васильича и прочее, мы не
можем больше оставаться под его руководством. Тут можно наплести и о преуспеянии заводского
дела, и о нравственном авторитете, и о наших благих намерениях. Я даже с своей стороны предложил бы сформулировать эту петицию в виде ультиматума…
— Я
могу представить проект от лица земства — это другое
дело, — продолжал Тетюев. — Но в таком случае мне лучше явиться на аудиенцию к Евгению Константинычу одному.
Амальхен тоже засмеялась, презрительно сморщив свой длинный нос. В самом
деле, не смешно ли рассчитывать на место главного управляющего всем этим свиньям, когда оно должно принадлежать именно Николаю Карлычу! Она с любовью посмотрела на статную, плечистую фигуру мужа и кстати припомнила, что еще в прошлом году он убил собственноручно медведя. У такого человека разве
могли быть соперники?
— Генерал весь вечер пробудет у Евгения Константиновича, и мы с вами
можем потолковать на досуге, — заговорила Нина Леонтьевна, раскуривая сигару. — Надеюсь, что мы не будем играть втемную… Не так ли? Я, по крайней мере, смотрю на
дело прямо! Я сделаю для вас все, что обещала, а вы должны обеспечить меня некоторым авансом… Ну, пустяки какие-нибудь, тысяч двадцать пока.
— Видите ли, Нина Леонтьевна, — заговорил Тетюев с деловой вкрадчивостью, — ведь
дело еще совсем не верное, и кто знает, чем оно
может кончиться.
— Вот именно это-то и хорошо, что вы ехали для своего
дела, другими словами — для себя, а мое положение совсем неопределенное и почти безнадежное: я хлопочу, работаю, а плодами моих трудов
могут воспользоваться другие…
— Все это так, но все это
может кончиться в результате нулем. Я полагал, Нина Леонтьевна, что найду в вас сотрудника по общему
делу, а вы ставите вопрос совершенно на другую почву.
В самом
деле, что
могло быть печальнее председателя уездной земской управы, получающего годовых две с половиной тысячи, когда другие рвали десятки и сотни тысяч?
Они мало в чем сходились между собой, но не
могли обойтись один без другого, когда
дело заходило о том, чтобы послужить миру.
— Тем лучше. Я
могу уверить вас только в том, что наше
дело еще не проиграно. Генерал, конечно, пользуется громадным авторитетом в глазах Евгения Константиныча, но и Альфред Осипыч…
— Теперь я слышал от вас сам, что вы желаете, — говорил генерал, — читал ваше прошение. Мне нужно еще недели две, чтобы хорошенько разобрать ваше
дело, а там опять побеседуем…
Могу пока сказать только одно: что барин вас не обидит.
И я
могу желать только одного: чтобы вы отнеслись вполне беспристрастно к
делу.
Платон Васильич понимал все это
дело, и генерал с удовольствием слушал, что он вполне
разделяет его взгляды, хотя не
мог помириться с Горемыкиным как с главным управляющим Кукарских заводов.
— Хорошо. Я на
днях буду иметь объяснение с делегатами от заводских мастеровых, тогда приму во внимание и ваш протест. Пока
могу сказать только то, что изложенные вами чувства и доводы совпадают с моими мыслями. Нужно сказать, что я недоволен настоящими заводскими порядками, и генерал тоже, кажется,
разделяет это недовольство. Господа, что же это вы стоите? Садитесь…
Если вы находите наше
дело проигранным, я не удерживаю вас;
может быть, и вы хотите примкнуть к партии Тетюева, из принципа, что всякому своя рубашка к телу ближе.
Еще предстояло взять дупелиное болото, потом проведать медведя — и вдруг дождь, самый обыкновенный, глупейший дождь, который
может зарядить
дня на два!
Добитая лесообъездчиками Brunehaut явилась камнем преткновения, через который русское горное
дело никак не
могло переползти.
— О нет же, тысячу раз нет! — с спокойной улыбкой отвечал каждый раз Прейн. — Я знаю, что все так думают и говорят, но все жестоко ошибаются.
Дело в том, что люди не
могут себе представить близких отношений между мужчиной и женщиной иначе, как только в одной форме, а между тем я действительно и теперь люблю Раису Павловну как замечательно умную женщину, с совершенно особенным темпераментом. Мы с ней были даже на «ты», но между нами ничего не
могло быть такого, в чем бы я
мог упрекнуть себя…
Говорю это как человек науки, который
может только пожелать, чтобы и другие заводовладельцы отнеслись к своему
делу с такой же энергией и, что особенно важно, с такой же теплотой и искренним участием.
— Угадайте, чем
можете заплатить? Ха-ха… Как это наивно, чтобы не сказать больше! Вы
можете сослужить большую службу русскому горному
делу своим пером… Догадались?
— Да мне-то какое
дело? Конечно, надувал и еще сто дур надует, а все-таки я его люблю. Если бы ты, Эминька, знала, как я этого красивого мерзавца люблю! Право, я съела бы его или задушила бы, если бы
могла… Глаза у него какие, Эминька!
— Мы люди умные и отлично поймем друг друга, — говорил гнусавым голосом Перекрестов, дергая себя за бороденку. — Я надеюсь, что разные охи и вздохи для нас совсем лишние церемонии, и мы
могли бы приступить к
делу прямо, без предисловий. Нынче и книги без предисловий печатаются: открывай первую страницу и читай.
— Нет, совсем не то; я хочу только сказать тебе, что нужно беречь себя и серьезно работать. У тебя будет в руках масса
дел и людей, и ты
можешь ими пользоваться по своему усмотрению. А главное…
Прейн опять торжествовал. Благодаря своей политике он сумел заставить Лушу просить его о том, чего хотел сам и что подготовлял в течение месяца в интересах Раисы Павловны. Это была двойная победа. Он был уверен именно в таком обороте
дела и соглашался с требованиями Луши, чтобы этим путем добиться своей цели. Это была единственная система, при помощи которой он
мог вполне управлять капризной и взбалмошной девчонкой, хотевшей испытать на нем силу своего влияния.
— Если
дело пошло на сравнения, так вы
можете сравнить себя вернее с чирьем… Ну, да
дело не в сравнениях, а я пригласила вас по серьезному
делу. Именно: поговорить о судьбе Луши, которая дальше не
может оставаться при вас, как это, вероятно, вы и сами понимаете…