Неточные совпадения
— Что же мне теперь
делать? — с капризными нотками в голосе спрашивал Лаптев, когда
генерал вышел из экипажа.
— Посмотрите,
генерал, какая умная эта Брун-гильда, — весело ответил Лаптев, — а я еще упрямее и непременно заставлю ее
сделать по-своему. Вы сами увидите… Brunehaut, apporte!.. [Брунгильда, принеси!.. (фр.).]
— Что же мне было
делать, когда эта свинья сама залезла за стол! — оправдывался Прейн. — Не тащить же было ее за хвост… Вы, вероятно, слышали, каким влиянием теперь пользуется
генерал на Евгения Константиныча.
Летучий сидел уже с осовелыми, слипавшимися глазами и смотрел кругом с философским спокойствием, потому что его роль была за обеденным столом, а не за кофе. «Почти молодые» приличные люди
сделали серьезные лица и упорно смотрели прямо в рот
генералу и, по-видимому, вполне разделяли его взгляды на причины упадка русского горного дела.
—
Делал маленький моцион по саду, — соврал Прейн, не моргнув глазом. — Мы сейчас отправляемся в завод,
генерал?
— А я так рад был видеть тебя, — заговорил
генерал после длинной паузы. — Кроме того, я надеялся кое-что разузнать от тебя о том деле, по которому приехал сюда, то есть я не хочу во имя нашей дружбы
сделать из тебя шпиона, а просто… ну, одним словом, будем вместе работать. Я взялся за дело и должен выполнить его добросовестно. Если хочешь, я продался Лаптеву, как рабочий, но не продавал ему своих убеждений.
— Ты, кажется, уж давненько живешь на заводах и можешь в этом случае сослужить службу, не мне, конечно, а нашему общему делу, — продолжал свою мысль
генерал. — Я не желаю мирволить ни владельцу, ни рабочим и представить только все дело в его настоящем виде. Там пусть
делают, как знают. Из своей роли не выходить — это мое правило. Теория — одно, практика — другое.
— Расскажи что-нибудь о себе, Виталий Кузьмич! — проговорил
генерал, опять рассматривая своего собеседника. — Ну, как ты живешь тут, что
делаешь?..
—
Генерал весь вечер пробудет у Евгения Константиновича, и мы с вами можем потолковать на досуге, — заговорила Нина Леонтьевна, раскуривая сигару. — Надеюсь, что мы не будем играть втемную… Не так ли? Я, по крайней мере, смотрю на дело прямо! Я
сделаю для вас все, что обещала, а вы должны обеспечить меня некоторым авансом… Ну, пустяки какие-нибудь, тысяч двадцать пока.
Барин молод, не надеется на себя, а другие-то его обманывают, вот он и привез с собой
генерала, чтобы все, значит,
сделать на совесть, по-божескому, чтобы мужичков не изводить напрасно, и т. д.
Этим разговор и кончился. После Лаптева на Раису Павловну посыпались визиты остальных приспешников: явились Перекрестов с Летучим, за ними сам
генерал Блинов. Со всеми Раиса Павловна обошлась очень любезно, помятуя турецкую пословицу, что один враг
сделает больше зла, чем сто друзей добра.
Но Нина Леонтьевна пересолила, и
генерал, как это
делают все бесхарактерные люди, махнул на все рукой.
—
Генерал, вы что так насупились? — спрашивал Лаптев, заметив недовольную мину. — Не сердитесь, голубчик… Завтра ранним утром отправляемся в Куржак, и там можете
делать со мной что хотите. Не правда ли, Прейн?
Увлекшись своей речью,
генерал не хотел замечать, что Евгений Константиныч думает совсем о другом и только
делает вид, что внимательно слушает его.
— Послушайте, Евгений Константиныч, это наконец варварство! — вспылил
генерал, побледнев как полотно. — Можно
делать что угодно, но этому… этому я не приберу даже подходящего названия!
С другой стороны,
генерал, обсудив хладнокровно свою выходку, совершенно безупречную в нравственном смысле, нашел, что резкий тон этой выходки был подготовлен в нем неприятным отъездом Нины Леонтьевны, следовательно, он был несправедлив к набобу, который поступил так же, как
делают другие охотники.
— Да, если бы не эта консультация, мы могли много бы
сделать для заводов в эту поездку! — согласился
генерал.
— Нет, это невозможно,
генерал, — доказывал Прейн, — теперь вся ответственность ложится на нас с вами, и мы не имеем права бежать с нашего поста. Чужие глупости еще не дают нам права
делать своих. Притом нам остается только увенчать уже возведенное здание.
Прейн на этот раз не отложил дела в долгий ящик, а сейчас же пригласил
генерала к себе для необходимых совещаний. Прежде всего ему нужно было уломать
генерала, а Тетюев пусть себе едет в Петербург, — там видно будет, что с ним
делать: дать ему ход или затереть на каком-нибудь другом месте.
— Нина, пойми же, ради бога, что я
делаю обед не для собственного удовольствия, — пробовал уговаривать
генерал. — Ведь это официальный прощальный обед, который я обязан дать заводскому обществу…
Неточные совпадения
Городничий. Ведь оно, как ты думаешь, Анна Андреевна, теперь можно большой чин зашибить, потому что он запанибрата со всеми министрами и во дворец ездит, так поэтому может такое производство
сделать, что со временем и в
генералы влезешь. Как ты думаешь, Анна Андреевна: можно влезть в
генералы?
Генералу, как видно, не понравился такой приступ.
Сделавши весьма милостивое движенье головою, он сказал:
— Это я не могу понять, — сказал Чичиков. — Десять миллионов — и живет как простой мужик! Ведь это с десятью мильонами черт знает что можно
сделать. Ведь это можно так завести, что и общества другого у тебя не будет, как
генералы да князья.
Они, сказать правду, боятся нового генерал-губернатора, чтобы из-за тебя чего-нибудь не вышло; а я насчет генерал-губернатора такого мнения, что если он подымет нос и заважничает, то с дворянством решительно ничего не
сделает.
— Друг мой, я их ничуть не оправдываю, — сказал
генерал, — но что ж
делать, если смешно? Как бишь: «полюби нас беленькими»?..