Неточные совпадения
Как! когда заводы на Урале
в течение двух веков пользовались неизменным покровительством государства, которое поддерживало их постоянными субсидиями, гарантиями и высокими тарифами; когда заводчикам задаром были отданы миллионы десятин на Урале с лесами, водами и всякими минеральными сокровищами, только насаждай отечественную горную
промышленность; когда на Урале во имя тех же интересов горных заводов не могли существовать никакие огнедействующие заведения, и уральское железо должно совершать прогулку во внутреннюю Россию, чтобы оттуда вернуться опять на Урал
в виде павловских железных и стальных изделий, и хромистый железняк, чтобы превратиться
в краску, отправлялся
в Англию, — когда все это творилось, конечно, притязания какого-то паршивого земства, которое ни с того ни с сего принялось обкладывать заводы налогами, эти притязания просто были смешны.
В будущем, вместе с развитием
промышленности и усовершенствованием техники, они падут до своего естественного минимума.
Его гений не знал меры и границ:
в Америке на всемирной выставке он защищал интересы русской
промышленности,
в последнюю испанскую войну ездил к Дон-Карлосу с какими-то дипломатическими представлениями,
в Англии «поднимал русский рубль»,
в Черногории являлся борцом за славянское дело,
в Китае защищал русские интересы и т. д.
— Насколько я успел познакомиться с горнозаводской
промышленностью в Швеции… — перебивал несколько раз Перекрестов, седлая свой нос пенсне, но генерал не обращал на него внимания.
Можно сказать вполне утвердительно, что эти колебания во взглядах правительства до сих пор самым пагубным образом отражались на всей русской
промышленности, а на горной
в особенности.
Притом вы, во имя развития отечественной
промышленности, стараетесь непременно занять привилегированное положение, что опять-таки всей своей тяжестью ложится все на того же рабочего: каждый нажитый вами этим путем рубль является дефицитом
в народном хозяйстве, потому что рабочему он стоит десять рублей.
Поместившись
в уголке, эти люди не от мира сего толковали о самых скучнейших материях для непосвященного: о пошлинах на привозной из-за границы чугун, о конкуренции заграничных машинных фабрикантов, о той всесильной партии великих
в заводском мире фирм с иностранными фамилиями, которые образовали государство
в государстве и
в силу привилегий, стоявших на стороне иностранных капиталов, давили железной рукой хромавшую на обе ноги русскую
промышленность.
— Наша задача — выбить эти фирмы из их позиции, — глубокомысленно говорил генерал. — Мы устроим ряд специальных съездов
в обеих столицах, где представители русской
промышленности могут обсудить свои интересы и выработать программу совместного действия. Нужно будет произвести известное давление на министерства и повести отчаянную борьбу за свое существование.
— Я далек от мысли осуждать промышленную политику правительства вообще, — говорил генерал, разглаживая усы. — Вообще я друг порядка и крепкой власти. Но вместе с тем интересы русской
промышленности, загнанные иностранными капиталами
в дальний угол, заставляют нас принять свои меры. Кэри говорит прямо…
Собранный этим путем материал потом пройдет через горнило передних, черных ходов и тех «узких врат», которыми входят
в царство гешефтов князья и короли русской
промышленности.
Я не хочу этим сказать, что нужно сокращать количество рабочих: нет, до этого мы не доживем, слава богу, потому что наша фабричная
промышленность, собственно, еще
в зародыше.
Нам приходится иметь дело
в настоящем случае с интересами и задачами собственно уральской горной
промышленности,
в частности — с специально заводскими интересами Кукарского заводского округа, поскольку они связаны с интересами заводского населения, земства и внутренней администрации.
Я обращаю особенное ваше внимание, господа, на приведенные сейчас рубрики; мы начнем именно с них, чтобы разрешением этих вопросов расчистить почву для более широких начинаний уже
в области русской
промышленности вообще, где пред нами встанут другие вопросы и другие задачи.
— Помилуйте, Нина Леонтьевна, да зачем же я сюда и приехал?.. О, я всей душой и всегда был предан интересам горной русской
промышленности, о которой думал
в степях Северной Америки,
в Индийском океане, на Ниле: это моя idee fixe [Навязчивая мысль (фр.).]. Ведь мы живем с вами
в железный век; железо — это душа нашего времени, мы чуть не дышим железом…
Обед имел быть устроен
в парадной половине господского дома,
в которой останавливался Евгений Константиныч. Кухня набоба оставалась еще
в Кукарском заводе, и поэтому обед предполагался на славу. Тетюев несколько раз съездил к Нине Леонтьевне с повинной, но она сделала вид, что не только не огорчена его поведением, но вполне его одобряет, потому что интересы русской горной
промышленности должны стоять выше всяких личных счетов.
— Послушайте, царица Раиса, я пьяница, а кое-что еще
в состоянии понимать, — бормотал Прозоров, моргая глазами. — Везде жертвы… да! Это то же самое, что побочные продукты
в промышленности. Лукреция совершеннолетняя, и сама понимает, что делает, а я молчу… Не мне и не вам ее учить… Оставимте ее
в покое!.. Боже, боже мой!
Неточные совпадения
Ему казалось, что при нормальном развитии богатства
в государстве все эти явления наступают, только когда на земледелие положен уже значительный труд, когда оно стало
в правильные, по крайней мере,
в определенные условия; что богатство страны должно расти равномерно и
в особенности так, чтобы другие отрасли богатства не опережали земледелия; что сообразно с известным состоянием земледелия должны быть соответствующие ему и пути сообщения, и что при нашем неправильном пользовании землей железные дороги, вызванные не экономическою, но политическою необходимостью, были преждевременны и, вместо содействия земледелию, которого ожидали от них, опередив земледелие и вызвав развитие
промышленности и кредита, остановили его, и что потому, так же как одностороннее и преждевременное развитие органа
в животном помешало бы его общему развитию, так для общего развития богатства
в России кредит, пути сообщения, усиление фабричной деятельности, несомненно необходимые
в Европе, где они своевременны, у нас только сделали вред, отстранив главный очередной вопрос устройства земледелия.
Он доказывал, что бедность России происходит не только от неправильного распределения поземельной собственности и ложного направления, но что этому содействовали
в последнее время ненормально привитая России внешняя цивилизация,
в особенности пути сообщения, железные дороги, повлекшие за собою централизацию
в городах, развитие роскоши и вследствие того,
в ущерб земледелию, развитие фабричной
промышленности, кредита и его спутника — биржевой игры.
— А уж у нас,
в нашей губернии… Вы не можете себе представить, что они говорят обо мне. Они меня иначе и не называют, как сквалыгой и скупердяем первой степени. Себя они во всем извиняют. «Я, говорит, конечно, промотался, но потому, что жил высшими потребностями жизни. Мне нужны книги, я должен жить роскошно, чтобы
промышленность поощрять; а этак, пожалуй, можно прожить и не разорившись, если бы жить такой свиньею, как Костанжогло». Ведь вот как!
Из павильона химической
промышленности вышел царь
в сопровождении трех министров: Воронцова-Дашкова, Ванновского и Витте.
В этом отеческом тоне он долго рассказывал о деятельности крестьянского банка, переселенческого управления, церковноприходских школ, о росте
промышленности, требующей все более рабочих рук, о том, что правительство должно вмешаться
в отношения работодателей и рабочих; вот оно уже сократило рабочий день, ввело фабрично-заводскую инспекцию,
в проекте больничные и страховые кассы.