Неточные совпадения
Сказать спич, отделать тут же
за столом своего ближнего на все корки, посмеяться между строк над кем-нибудь — на все это Вершинин
был великий мастер, так что сама Раиса Павловна считала его очень умным
человеком и сильно побаивалась его острого языка.
Механик Шубин замечателен
был тем, что про него решительно ничего нельзя
было сказать — ни худого, ни доброго, а так, черт его разберет, что
за человек.
Любопытные барышни прильнули к окну и имели удовольствие наблюдать, как из дормеза, у которого фордэк
был поднят и закрыт наглухо, показался высокий молодой
человек в ботфортах и в соломенной шляпе. Он осторожно запер
за собой дверь экипажа и остановился у подъезда, поджидая, пока из других экипажей выскакивали какие-то странные субъекты в охотничьих и шведских куртках, в макинтошах и просто в блузах.
В столовой, где
был сервирован обед, Родион Антоныч увидел Нину Леонтьевну, окруженную обществом милых бесцветных
людей, ходивших
за ней хвостом. Тут же толклись корреспондент Перекрестов и прогоревший сановник Летучий, ходившие по столовой под ручку и уже давно нюхавшие воздух.
После обеда, когда вся компания сидела
за стаканами вина, разговор принял настолько непринужденный характер, что даже Нина Леонтьевна сочла
за лучшее удалиться восвояси. Лаптев
пил много, но не пьянел, а только поправлял свои волнистые белокурые волосы. Когда Сарматов соврал какой-то очень пикантный и невозможный анекдот из бессарабской жизни, Лаптев опять спросил у Прейна, что это
за человек.
Летучий сидел уже с осовелыми, слипавшимися глазами и смотрел кругом с философским спокойствием, потому что его роль
была за обеденным столом, а не
за кофе. «Почти молодые» приличные
люди сделали серьезные лица и упорно смотрели прямо в рот генералу и, по-видимому, вполне разделяли его взгляды на причины упадка русского горного дела.
— Ну что ж из этого? — удивлялся Тетюев. — Николай Карлыч почтенный и заслуженный старик, которому многое можно извинить, а вы — еще молодой
человек… Да к мы собрались сюда, право, не
за тем, чтобы
быть свидетелями такой неприятной сцены.
— Нет, это ты, ваше превосходительство, неправильно говоришь, — отрезал Ермило Кожин, когда генерал кончил. — Конечно, мы
люди темные, не ученые, а ты — неправильно. И насчет покосу неправильно, потому мужику лошадь с коровою первое дело… А десятинки две ежели у мужика
есть, так он от свободности и пашенку распашет — не все же на фабрике да по куреням болтаться. Тоже вот насчет выгону… Наша заводская лошадь зиму-то зимскую
за двоих робит, а летом ей и отдохнуть надо.
Полилась с хор музыка, и пары полетели одна
за другой, смешавшись в цветочный вихрь, где
людей из-за волновавшейся разноцветной материи трудно
было различить.
Раиса Павловна незаметно удалилась, предоставив молодых
людей самим себе. Теперь она
была уверена
за Лушу. А Луша в это время с оживлением рассказывала, с каким нетерпением все ждали приезда заводовладельца, и представила в самом комическом свете его въезд в господский дом.
Около m-me Майзель вертелся Перекрестов и Летучий, два секретаря Евгения Константиныча, которым решительно нечего
было делать, ухаживали
за Наташей Шестеркиной и Канунниковой, пан Братковский бродил с «галками», «почти молодые
люди» —
за дочерями Сарматова, Прейн любил говорить с m-me Дымцевич и т. д.
Ведь вся эта нескладная театральная суматоха и всеобщая путаница являлась только живым сколком и продолжением того, что считалось
за действительность в господском доме; те же декорации и кулисы, тот же оптический обман на каждом шагу и только меньше фальши и лжи, хотя актеры и актрисы должны
были изображать совсем других
людей.
Единственным утешением оставалось сознание, что окружавшие меня
люди, с которыми мне приходилось иметь дело, ничем не лучше,
за исключением разве того, что они в большинстве случаев
были непроходимо глупы.
— Отодвиньте ящик в правой тумбочке, там
есть красный альбом, — предлагал Прейн, выделывая
за ширмой какие-то странные антраша на одной ноге, точно он садился на лошадь. — Тут
есть кое-что интересное из детской жизни, как говорит Летучий… А другой, синий альбом, собственно, память сердца. Впрочем, и его можете смотреть, свои
люди.
— Это наша общая цель, генерал, и мы
будем работать в этом направлении, — ораторствовал Прейн, шагая по кабинету с заложенными
за спину руками. — Нам нужно дорожить каждым хорошим
человеком в таком громадном деле, и я беру на себя смелость обратить ваше особенное внимание, что нам прежде всего важно привлечь к этой работе освежающие элементы.
— Ничего, самая простая вещь: око
за око — не больше того. А что касается твоей совести, так можешь
быть совершенно спокоен: на твоем месте всякий порядочный
человек поступил бы точно так же.
— Рудин! — воскликнул он, — зачем ты мне это говоришь? Чем я заслужил это от тебя? Что я за судья такой, и что бы я
был за человек, если б, при виде твоих впалых щек и морщин, слово: фраза — могло прийти в голову? Ты хочешь знать, что я думаю о тебе? Изволь! Я думаю: вот человек… с его способностями, чего бы не мог он достигнуть, какими земными выгодами не обладал бы теперь, если б захотел!.. а я его встречаю голодным, без пристанища…
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю, еще ни один
человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это
за жаркое? Это не жаркое.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы
за какого-нибудь простого
человека, а
за такого, что и на свете еще не
было, что может все сделать, все, все, все!
Хлестаков (рисуется).Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли
за такого
человека, который… Осмелюсь ли спросить вас: куда вы намерены
были идти?
— Коли всем миром велено: // «Бей!» — стало,
есть за что! — // Прикрикнул Влас на странников. — // Не ветрогоны тисковцы, // Давно ли там десятого // Пороли?.. Не до шуток им. // Гнусь-человек! — Не бить его, // Так уж кого и бить? // Не нам одним наказано: // От Тискова по Волге-то // Тут деревень четырнадцать, — // Чай, через все четырнадцать // Прогнали, как сквозь строй! —
Такие
есть любители — // Как кончится комедия, //
За ширмочки пойдут, // Целуются, братаются, // Гуторят с музыкантами: // «Откуда, молодцы?» // — А
были мы господские, // Играли на помещика. // Теперь мы
люди вольные, // Кто поднесет-попотчует, // Тот нам и господин!