Неточные совпадения
А еще скажу вам, что в зимний сезон Евгений Константиныч очень были заинтересованы одной балериной и, несмотря на
все старания Прейна, до сих пор
ничего не могли от нее добиться, хотя это им стоило больших тысяч».
— Да вы сегодня, кажется, совсем с ума спятили: я буду советоваться с Платоном Васильичем… Ха-ха!.. Для этого я вас и звала сюда!.. Если хотите знать, так Платон Васильич не увидит этого письма, как своих ушей. Неужели вы не нашли
ничего глупее мне посоветовать? Что такое Платон Васильич? — дурак и больше
ничего… Да говорите же наконец или убирайтесь, откуда пришли! Меня больше
всего сводит с ума эта особа, которая едет с генералом Блиновым. Заметили, что слово особа подчеркнуто?
— С ним, конечно, едет Прейн, потом толпа молодежи… Превесело проведем
все лето. Самый отличный случай для твоих первых триумфов!.. Да, мы им
всем вскружим голову… У нас один бюст чего стоит, плечи, шея… Да?.. Милочка, женщине так мало дано от бога на этом свете, что она своим малым должна распорядиться с величайшей осторожностью. Притом женщине
ничего не прощают, особенно не прощают старости… Ведь так… а?..
— Ах, какая ты недотрога!.. — с улыбкой проговорила Раиса Павловна. — Не нужно быть слишком застенчивой.
Все хорошо в меру: и застенчивость, и дерзость, и даже глупость… Ну, сознайся, ты рада, что приедет к нам Лаптев? Да?.. Ведь в семнадцать лет жить хочется, а в каком-нибудь Кукарском заводе что могла ты до сих пор видеть, — ровно
ничего! Мне, старой бабе, и то иногда тошнехонько сделается, хоть сейчас же камень на шею да в воду.
Луша покраснела от удовольствия; у нее, кроме бус из дутого стекла,
ничего не было, а тут были настоящие кораллы. Это движение не ускользнуло от зоркого взгляда Раисы Павловны, и она поспешила им воспользоваться. На сцену появились браслеты, серьги, броши, колье.
Все это примеривалось перед зеркалом и ценилось по достоинству. Девушке особенно понравилась брошь из восточного изумруда густого кровяного цвета; дорогой камень блестел, как сгусток свежезапекшейся крови.
— А что, Лукреция, Яшка Кормилицын
все еще ухаживает за тобой? Ах, бисов сын! Ну, да
ничего, дело житейское, а он парень хороший — как раз под дамское седло годится. А все-таки враг горами качает...
— Архипушка, ты бы замесил жеребеночку мешанинки, — проговорил он, обращаясь к дворнику. — Да тележку-то смазать надо, а то заднее левое колесо
все поскрипывает… Ох,
ничего вы не смотрите, погляжу я,
все скажи да
все укажи!.. Курочкам-то, курочкам-то задали ли корму даве, как я уехал?
Для них троих заводы составляли
все, они к ним приросли, вне их
ничего не желали знать.
Стороны взаимно наблюдали друг друга, и Родиона Антоныча повергло в немалое смущение то обстоятельство, что Раиса Павловна, даже ввиду таких критических обстоятельств, решительно
ничего не делает, а проводит
все время с Лушей, которую баловала и за которой ухаживала с необыкновенным приливом нежности. К довершению
всех бед черные тараканы поползли из дома Родиона Антоныча, точно эта тварь предчувствовала надвигавшуюся грозу.
Сам хитроумный и на
все оборотистый Родион Антоныч решительно
ничем не мог помочь Раисе Павловне и только нагонял на нее тоску своими бесконечными охами и вздохами.
Даже самые трусливые, в том числе Родион Антоныч, настолько были утомлены этим тянувшим душу чувством, что, кажется, уже
ничего не боялись и желали только одного, чтобы
все это поскорее разрешилось в ту или другую сторону.
— А в сущности,
все это пустяки, моя дорогая, — заговорил торопливо Прейн, посматривая на часы. — Могу вас уверить, что
вся эта история кончится
ничем. Увлечение генералом соскочит с Евгения Константиныча так же скоро, как наскочило, а вместе с ним улетит и эта свинушка…
Генерал
ничего не понимал в заводском деле и рассматривал
все кругом молча, с тем удивлением, с каким смотрит неграмотный человек на развернутую книгу.
— Нет, а мне каково достается! — перебил Сарматов, хлопая себя по лысине. — Извольте-ка составить любительский спектакль буквально из
ничего… Раиса Павловна помешалась на плечах Наташи Шестеркиной, а много ли сделаешь из одних плеч, когда она
вся точно деревянная — ступить по-человечески не умеет.
—
Ничего, мы вам напишем
всю речь, а вы ее выучите наизусть, — успокаивал Тетюев.
—
Ничего вы не говорили, — обрезал его сердито Вершинин. — Это у вас воображение разыгралось. Действительно, нам следовало предупредить Раису Павловну, но она оказалась значительно нас
всех умнее…
—
Ничего… мне просто хорошо в вашем присутствии — и только. В детстве бонна-итальянка часто рассказывала мне про одну маленькую фею, которая делала
всех счастливыми одним своим присутствием, — вот вы именно такая волшебница, с той разницей, что вы не хотите делать людей счастливыми.
Луша, с эгоизмом
всех довольных людей, делала вид, что
ничего не замечает.
— Вы сделали отличный ход, Демид Львович, — поздравлял Перекрестов утром Вершинина. — Ведь две тарелки сряду… Да!.. Вот я два раза вокруг света объехал, ел, можно сказать, решительно
все на свете, даже телячьи глаза в Пекине, а что осталось от
всего? Решительно
ничего… А вы своей ухой
всех зарезали!
На маленькой площадке были поставлены две широкие избы, С площадки, кроме лесу и скал,
ничего нельзя было рассмотреть; но стоило подняться на шихан,
всего каких-нибудь десять сажен, и пред глазами открывалась широкая горная панорама, верст с сотню в поперечнике.
Нужно ли говорить, что торжество Майзеля отразилось острой болью на душе у
всех остальных, особенно у Вершинина, который имел несчастие думать в течение целых двух суток, что никто не может придумать
ничего лучше его ухи из живых харюзов.
Все участвующие, конечно, наперерыв старались уверить друг друга, что в жизнь свою никогда и
ничего вкуснее не едали, что оленина в жареном виде — самое ароматное и тонкое блюдо, которое в состоянии оценить только люди «с гастрономической жилкой», что вообще испытываемое ими в настоящую минуту наслаждение ни с чем не может быть сравниваемо и т. д.
Положение дам получилось довольно некрасивое, но им больше
ничего не оставалось, как только выдержать характер до конца. Пароход вернулся через три часа, и
все дамы, простившись с Евгением Константинычем, отправились к пристани.
— Нет-с, Евгений Константиныч, больше
ничего не умею… Разве вот на палке тянуться, а то ведь я
все по письменной части.
Пока Раиса Павловна
ничего не говорила Луше о своей мечте, предоставляя
все дело его естественному течению.
Ее теперь больше
всего беспокоило то, как взглянет на mesalliance Прейн: этот старый грешник больше
всего, кажется, заботится о себе и делает вид, что
ничего не видит и не замечает.
— Но я ведь сам был на дупелиной охоте, — задумчиво говорил Платон Васильич. — Видел, как убили собаку, а потом
все поехали обратно. Кажется, больше
ничего особенного не случилось…
— Да,
ничего… скверная, — отвечал Прейн, стараясь попасть в тон Луши. — Скажите, пожалуйста, мне показалось давеча, что я встретил вас в обществе mademoiselle Эммы, вон в той аллее, направо, и мне показалось, что вы гуляли с ней под руку и разговаривали о чем-то очень тихо. Конечно, это не мое дело, но мне показалось немного подозрительно: и время такое раннее для уединенных прогулок, и говорили вы тихо, и mademoiselle Эмма
все оглядывалась по сторонам…
— Да,
все это так… я не сомневаюсь. Но чем ты мне заплатишь вот за эту гнилую жизнь, какой я жила в этой яме до сих пор? Меня всегда будут мучить эти позорнейшие воспоминания о пережитых унижениях и нашей бедности. Ах, если бы ты только мог приблизительно представить себе, что я чувствую!
Ничего нет и не может быть хуже бедности, которая сама есть величайший порок и источник
всех других пороков. И этой бедностью я обязана была Раисе Павловне! Пусть же она хоть раз в жизни испытает прелести нищеты!
— О нет же, тысячу раз нет! — с спокойной улыбкой отвечал каждый раз Прейн. — Я знаю, что
все так думают и говорят, но
все жестоко ошибаются. Дело в том, что люди не могут себе представить близких отношений между мужчиной и женщиной иначе, как только в одной форме, а между тем я действительно и теперь люблю Раису Павловну как замечательно умную женщину, с совершенно особенным темпераментом. Мы с ней были даже на «ты», но между нами
ничего не могло быть такого, в чем бы я мог упрекнуть себя…
— Она?.. Ха-ха… Аннинька такая глупая, что ее обмануть
ничего не стоит. Ведь она караулила тебя здесь
все время, а ты и не подозревал?
В настоящую минуту у меня
ничего нет — ни общественного положения, ни молодости, ни друзей, даже нет того, что остается после
всех крушений и неудач — сознания, что я действительно сделала
все, что могла.
Разрушить
всю городьбу, которую в течение месяца с таким усердием городили Тетюев с Ниной Леонтьевной, Прейну
ничего не стоило, как он уверял с самого начала Раису Павловну.
Красный альбом не представлял
ничего особенного, потому что состоял из самых обыкновенных фотографий во вкусе старых холостяков: женское тело фигурировало здесь в самой откровенной форме. В синем альбоме были помещены карточки всевозможных женщин, собранных сюда со
всего света.
— Ей-богу,
ничего, Раиса Павловна… Я так зашел. Был в управлении, а потом и думаю: дай, думаю, зайду проведать Раису Павловну. Только и
всего.
— Э, пустяки! Я вас научу, батенька… Вы будировали против Раисы Павловны много лет. Да? И
всю эту поездку устроили тоже сюрпризом для нее… так? Потом с Ниной Леонтьевной работали
все лето против Раисы Павловны… так? А теперь вам нужно сделать следующее: отправляйтесь сегодня же с визитом к Раисе Павловне и держите себя так, как будто
ничего особенного не случилось… Ведь этакие вещи приходится проделывать постоянно.