Неточные совпадения
— Я вас за что люблю? — неожиданно прервал Прозоров ход своих мыслей. — Люблю за то именно, чего мне недостает, хотя сам я этого, пожалуй, и не желал
бы иметь. Ведь вы всегда меня давили и теперь давите, даже давите
вот своим настоящим милостивым присутствием…
А тут еще Яшка Кормилицын… — со злостью думала девушка, начиная торопливо ходить по комнате из угла в угол. —
Вот это было
бы мило: madame Кормилицына, Гликерия Витальевна Кормилицына… Прелестно! Муж, который не умеет ни встать, ни сесть… Нужно быть идиоткой, чтобы слушать этого долговолосого дурня…
— Я-то не угорел… гм… — опомнился Родион Антоныч, начиная гладить напрасно обиженную собаку. —
Вот как
бы мы все не угорели, матушка. Тетюев-то…
— Что же, я ограбил кого? украл? — спрашивал он самого себя и нигде не находил обвиняющих ответов. — Если
бы украсть — разве я стал
бы руки марать о такие пустяки?.. Уж украсть так украсть, а то… Ах ты, господи, господи!.. Потом да кровью все наживал, а теперь
вот под грозу попал.
— Вздор!.. Наша Раиса всех в один узел завяжет —
вот увидите, — уверенно отвечала m-lle Эмма, делая энергичный жест рукой. — Да если
бы и смазали ее, невелика беда: не пропадем. Махнем в столицу, и прямо объявление в газетах: «Молодая особа и т. д.»
Вот и вся недолга. По крайней мере, можно пожить в свое удовольствие.
А теперь
вот и расхлебывай кашу за всех, да еще не смей пикнуть ни о чем, что могло
бы бросить тень на Раису Павловну.
— Какой уж у нас ум, Виталий Кузьмич! Так, бродим в потемках —
вот и весь наш ум. Если
бы вот высшее образование, тогда другое дело…
— Да ведь другой дороги нет к Рассыпному Камню? Наконец нельзя же миновать наш главный завод… Если
бы не генерал, тогда, конечно, мы прокатили
бы Евгения Константиныча проселком — и делу конец. Но генерал,
вот где загвоздка. Да ничего не выйдет из этого, если и заночуем у Вершинина.
Ведь
вот, поди ж ты, кто
бы, кажется, мог придумать такую штуку!..
— И следовало
бы поколотить: зачем стреляли в собаку, — заметила Луша с серьезным видом. —
Вот чего никогда, никогда не пойму… Убить беззащитное животное — что может быть хуже этого?..
— Да, все это так… я не сомневаюсь. Но чем ты мне заплатишь
вот за эту гнилую жизнь, какой я жила в этой яме до сих пор? Меня всегда будут мучить эти позорнейшие воспоминания о пережитых унижениях и нашей бедности. Ах, если
бы ты только мог приблизительно представить себе, что я чувствую! Ничего нет и не может быть хуже бедности, которая сама есть величайший порок и источник всех других пороков. И этой бедностью я обязана была Раисе Павловне! Пусть же она хоть раз в жизни испытает прелести нищеты!
— Нашла кого ревновать, — презрительно замечала m-lle Эмма. — Да я на такого прощелыгу и смотреть-то не стала
бы… Терпеть не могу мужчин, которые заняты собой и воображают бог знает что. «Красавец!», «Восторг!», «Очаровал!». Тьфу! А Братковский таращит глаза и важничает. Ему и шевелиться-то лень, лупоглазому… Теленок теленком…
Вот уж на твоем месте никогда и не взглянула
бы!
— Нет, лучше поедем, — сказал Степан Аркадьич, подходя к долгуше. Он сел, обвернул себе ноги тигровым пледом и закурил сигару. — Как это ты не куришь! Сигара — это такое не то что удовольствие, а венец и признак удовольствия. Вот это жизнь! Как хорошо!
Вот бы как я желал жить!
И долго, несколько часов, ему все еще мерещилось порывами, что «
вот бы сейчас, не откладывая, пойти куда-нибудь и все выбросить, чтоб уж с глаз долой, поскорей, поскорей!» Он порывался с дивана несколько раз, хотел было встать, но уже не мог.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А
вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только
бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий. Это
бы еще ничего, — инкогнито проклятое! Вдруг заглянет: «А, вы здесь, голубчик! А кто, скажет, здесь судья?» — «Ляпкин-Тяпкин». — «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! А кто попечитель богоугодных заведений?» — «Земляника». — «А подать сюда Землянику!»
Вот что худо!
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем
бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь
вот хоть
бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Хлестаков. Нет, батюшка меня требует. Рассердился старик, что до сих пор ничего не выслужил в Петербурге. Он думает, что так
вот приехал да сейчас тебе Владимира в петлицу и дадут. Нет, я
бы послал его самого потолкаться в канцелярию.
Хлестаков. Нет, вы этого не думайте: я не беру совсем никаких взяток.
Вот если
бы вы, например, предложили мне взаймы рублей триста — ну, тогда совсем дело другое: взаймы я могу взять.