— Ну, как знаешь, Савелий Гаврилыч… Мое
дело сказать, а там уж сам догадаешься. А Мотька все знает и все тебе обскажет, ежели ты ее в оглобли заведешь… Бабы на это просты.
Неточные совпадения
Несмотря на эти муки неудовлетворенного и ненасытного взяточничества, верный раб Мишка благоденствовал и процветал до тех пор, пока его генерал не женился. Случилось это как-то вдруг, и Мишка считал себя прямым виновником быстрой генеральской женитьбы.
Дело было зимой, на святках. Генерал после обеда отправился кататься. Сопровождавший его Мишка стоял по обыкновению на запятках саней. Когда они ехали по набережной пруда, Мишка, потрафляя хорошему послеобеденному настроению владыки,
сказал...
Сконфуженное девичье лицо снилось генералу целую ночь, и он, проснувшись утром на другой
день,
сказал опять: «У, какая полненькая!»
— Дело-то верное, Михайло Потапыч, — настаивал Сосунов. — Уж ежели кому Секлетинья
скажет что, так тому и быть. Щепочки-то она пущала по воде неспроста… А уж я тебя не забуду, Михайло Потапыч, только бы мне от Угрюмова избавиться. Уж подумывал в консисторию секретарем поступить к протопопу Мелетию, да жалованья у них двадцать семь рублей на ассигнации в год…
— А мне какое до этого
дело? Куда деньги Поликарпу Тарасычу да еще в ночное время? Деньги, как курицы, на свету засыпают… Да. Так и
скажи своему Поликарпу Тарасычу… Знаю я, куда ему деньга нужны. Все знаю…
— Ах, какой ты непонятный!.. Уж говорю, что от самой генеральши. Я уж давно примечаю за ней, что
дело неладно. Зачастил к нам Ардальон-то Павлыч и все норовит так, когда генерала дома нет. А откуда ему знать это самое
дело, ежели сама генеральша, например, не подражает Ардальону Павлычу? Весьма это заметно, Савелий Гаврилыч, когда человек немного в разуме своем помутился… Ловка генеральша, нечего
сказать, а оно все-таки заметно. Да…
— У них уж давно такие ненадобные
дела, а генеральша нисколько не боится. Ардальон Павлыч
сказал Мотьке, што убьет ее, ежели язык развяжет…
— Через три
дня я еду с тобой на заводы… понимаешь? Будь готов… Да
скажи, чтобы на дворе к нашему отъезду была приготовлена фельдъегерская тройка. Это на всякий случай…
— Если бы я обкрадывал казну, брал взятки, как другие… — отвечал генерал, продолжая свою собственную мысль, начатую еще третьего
дня. — О, тогда другое бы
дело!.. За мной бы все ухаживали, как тогда… Знаешь, что я
скажу тебе, Тарас Ермилыч: дурак я был! Все кругом меня брали жареным и вареным, а я верил в их честность. Зато они живут припеваючи на воровские деньги, а я с одной своей пенсией… Дурак, дурак, и еще раз дурак!..
Самгин вспомнил отзыв Суслова о его марксизме и подумал, что этот человек, снедаемый различными болезнями, сам похож на болезнь, которая усиливается, он помолодел, окреп, в его учительском голосе все громче слышны командующие ноты. Вероятно, с его слов Любаша на
днях сказала:
Сын его сказал, что у него желудок расстроен, другой японец — что голова болит, третий — ноги, а сам он на другой
день сказал, что у него болело горло: и в самом деле он кашлял.
Доктор, не дослушав его, поднял голову так, что стал смотреть в очки, и прошел в палаты и в тот же
день сказал смотрителю о том, чтобы прислали на место Масловой другую помощницу, постепеннее.
Он отправился на свои обыкновенные занятия; за вечерним чаем говорил, что, кажется, совершенно все прошло, но поутру на другой
день сказал, что ему надобно будет несколько времени посидеть дома.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо
скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом
деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Аммос Федорович. Но
скажите, пожалуйста, Антон Антонович, каким образом все это началось, постепенный ход всего, то есть,
дела.
Хлестаков. Вот вздор какой! я этого не принимаю. Ты
скажи ему: что это, в самом
деле, такое!.. Этого мало.
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в свое
дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела
сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу жизнь свою».
«Не надо бы и крылышек, // Кабы нам только хлебушка // По полупуду в
день, — // И так бы мы Русь-матушку // Ногами перемеряли!» — //
Сказал угрюмый Пров.