Неточные совпадения
Порша показывался
на палубе только для того, чтобы сердито
плюнуть и обругать неизвестно кого. В одном месте наша барка правым бортом сильно черкнула по камню; несколько досок были сорваны, как соломинки.
Под селом Вереи, которое стоит
на крутом правом берегу, наша барка неожиданно села
на огрудок благодаря тому, что дорогу нам загородила другая барка, которая здесь сидела уже второй день. Сплавщики обеих барок ругнули друг друга при таком благоприятном случае, но одной бранью омелевшей барки не снимешь. Порша особенно неистовствовал и даже
плевал в сплавщика соседней барки, выкрикивая тончайшим фальцетом...
— Как он смеет говорить, что я велел украсть у него брюки! Он их пропил, я думаю. Мне
плевать на него с его княжеством. Он не смей говорить, это свинство!
Он, можно сказать,
плевал на свое прошедшее и беззаботно предавался воле и товариществу таких же, как сам, гуляк, не имевших ни родных, ни угла, ни семейства, кроме вольного неба и вечного пира души своей.
Пьет да ест Васяга, девок портит, // Молодым парням — гармоньи дарит, // Стариков — за бороды таскает, // Сам орет на всю калуцку землю: // — Мне —
плевать на вас, земные люди. // Я хочу — грешу, хочу — спасаюсь! // Все равно: мне двери в рай открыты, // Мне Христос приятель закадышный!
Неточные совпадения
Смотреть никогда не мог
на них равнодушно; и если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь другое, то такое омерзение нападет, что просто
плюнешь.
Пей даром сколько вздумаешь — //
На славу угостим!..» // Таким речам неслыханным // Смеялись люди трезвые, // А пьяные да умные // Чуть не
плевали в бороду // Ретивым крикунам.
А жизнь была нелегкая. // Лет двадцать строгой каторги, // Лет двадцать поселения. // Я денег прикопил, // По манифесту царскому // Попал опять
на родину, // Пристроил эту горенку // И здесь давно живу. // Покуда были денежки, // Любили деда, холили, // Теперь в глаза
плюют! // Эх вы, Аники-воины! // Со стариками, с бабами // Вам только воевать…
Не
плюй на раскаленное // Железо — зашипит!
Разговор этот происходил утром в праздничный день, а в полдень вывели Ионку
на базар и, дабы сделать вид его более омерзительным, надели
на него сарафан (так как в числе последователей Козырева учения было много женщин), а
на груди привесили дощечку с надписью: бабник и прелюбодей. В довершение всего квартальные приглашали торговых людей
плевать на преступника, что и исполнялось. К вечеру Ионки не стало.