Неточные совпадения
Караул во дворце занимала рота Измайловского полка, которою командовал блестяще образованный и очень хорошо поставленный в обществе молодой
офицер, Николай Иванович Миллер (впоследствии полный генерал и директор лицея). Это
был человек с так называемым «гуманным» направлением, которое за ним
было давно замечено и немножко вредило ему по службе во внимании высшего начальства.
На самом же деле Миллер
был офицер исправный и надежный, а дворцовый караул в тогдашнее время и не представлял ничего опасного. Пора
была самая тихая и безмятежная. От дворцового караула не требовалось ничего, кроме точного стояния на постах, а между тем как раз тут, на караульной очереди капитана Миллера при дворце, произошел весьма чрезвычайный и тревожный случай, о котором теперь едва вспоминают немногие из доживающих свой век тогдашних современников.
Н. И. Миллер всегда
был страстный читатель, и потому он не скучал, а читал и не замечал, как уплывала ночь; но вдруг, в исходе второго часа ночи, его встревожило ужасное беспокойство: пред ним является разводный унтер-офицер и, весь бледный, объятый страхом, лепечет скороговоркой...
Спасенный и спаситель
были совершенно мокры, и как из них спасенный
был в сильной усталости и дрожал и падал, то спаситель его, солдат Постников, не решился его бросить на льду, а вывел его на набережную и стал осматриваться, кому бы его передать, А меж тем, пока все это делалась, на набережной показались сани, в которых сидел
офицер существовавшей тогда придворной инвалидной команды (впоследствии упраздненной).
В дворцовой караульне все сейчас упомянутые обороты после принятия
офицером спасенного утопленника в свои сани
были неизвестны.
Там Измайловский
офицер и солдаты знали только то, что их солдат, Постников, оставив будку, кинулся спасать человека, и как это
есть большое нарушение воинских обязанностей, то рядовой Постников теперь непременно пойдет под суд и под палки, а всем начальствующим лицам, начиная от ротного до командира полка, достанутся страшные неприятности, против которых ничего нельзя ни возражать, ни оправдываться.
Мокрый и дрожавший солдат Постников, разумеется, сейчас же
был сменен с поста и,
будучи приведен в кордегардию, чистосердечно рассказал Н. И. Миллеру все, что нам известно, и со всеми подробностями, доходившими до того, как инвалидный
офицер посадил к себе спасенного утопленника и велел своему кучеру скакать в Адмиралтейскую часть.
Таким этот штаб-офицер
был известен начальству и товарищам, между которыми
были люди, не симпатизировавшие Свиньину, потому что тогда еще не совсем вывелся «гуманизм» и другие ему подобные заблуждения. Свиньин
был равнодушен к тому, порицают или хвалят его «гуманисты». Просить и умолять Свиньина или даже пытаться его разжалобить —
было дело совершенно бесполезное. От всего этого он
был закален крепким закалом карьерных людей того времени, но и у него, как у Ахиллеса,
было слабое место.
Солдат говорил, что он «богу и государю виноват без милосердия», что он стоял на часах и, заслышав стоны человека, тонувшего в полынье, долго мучился, долго
был в борьбе между служебным долгом и состраданием, и, наконец, на него напало искушение, и он не выдержал этой борьбы: покинул будку, соскочил на лед и вытащил тонувшего на берег, а здесь, как на грех, попался проезжавшему
офицеру дворцовой инвалидной команды.
Приставу тоже не
было приятно, что такое происшествие случилось в его части и что утопавшего вытащил не полицейский, а дворцовый
офицер.
Он послал за приставом Адмиралтейской части и приказал ему немедленно явиться вместе с инвалидным
офицером и со спасенным утопленником, а Свиньина просил подождать в маленькой приемной перед кабинетом. Затем Кокошкин удалился в кабинет и, не затворяя за собою дверей, сел за стол и начал
было подписывать бумаги; но сейчас же склонил голову на руки и заснул за столом в кресле.
Пока из Адмиралтейской части явились запыхавшийся пристав и офицер-спаситель, а также и спасенный утопленник, нервный и энергический генерал Кокошкин вздремнул и освежился. Это
было заметно в выражении его лица и в проявлении его душевных способностей.
— Виноват, ничего не рассмотрел. Вот они, кажется. — Он указал на
офицера и добавил: — Я не мог рассмотреть,
был испужамшись.
В час пополудни инвалидный
офицер действительно
был потребован к Кокошкину, который очень ласково объявил ему, что государь весьма доволен, что среди
офицеров инвалидной команды его дворца
есть такие бдительные и самоотверженные люди, и жалует ему медаль «за спасение погибавших».
Самгин видел, как под напором зрителей пошатывается стена городовых, он уже хотел выбраться из толпы, идти назад, но в этот момент его потащило вперед, и он очутился на площади, лицом к лицу с полицейским офицером,
офицер был толстый, скреплен ремнями, как чемодан, а лицом очень похож на редактора газеты «Наш край».
Неточные совпадения
Милон. Я подвергал ее, как прочие. Тут храбрость
была такое качество сердца, какое солдату велит иметь начальник, а
офицеру честь. Признаюсь вам искренно, что показать прямой неустрашимости не имел я еще никакого случая, испытать же себя сердечно желаю.
«И лежал бы град сей и доднесь в оной погибельной бездне, — говорит „Летописец“, — ежели бы не
был извлечен оттоль твердостью и самоотвержением некоторого неустрашимого штаб-офицера из местных обывателей».
И
был тот штаб-офицер доноситель…
Дело в том, что в Глупове жил некоторый, не имеющий определенных занятий, штаб-офицер, которому
было случайно оказано пренебрежение.
Самого его, штаб-офицера, сыскивали по городу, и за поимку назначено
было награды алтын.