Неточные совпадения
События, заносимые в эту хронику, составляют эпизод из жизни
людей одного очень старого
города, который стал на русской земле еще во дни оны и до сих пор пережил уже много веков; помнит много владык и видел много поколений..
Старый
Город построен не по прихоти завоевателя и не по указной грамоте стольного князя; его поставили здесь
люди, излюбившие это место и избравшие себе его в место селения.
Это был
человек таких христианских добродетелей и совершенств, которому и подобного никого не было с тех пор, как стал на земле Старый
Город.
Такого мнения о Кочетове был поголовно весь Старый
Город, и, в силу этого единодушного почтения к Кочетову, еще ни один
человек в Старом
Городе не пользовался таким уважением, доверием и влиянием, какое имел в нем «батюшка Мина Силыч».
С тех пор, как смерть смежила вежди и восторженные уста батюшки Мины Силыча, в Старом
Городе не было
человека, который пользовался бы такою популярностью, какою пользуется там в это время очень скромный
человек, обработавший бесплодную почву ныне плодоносного городского острова.
Человек этот происходил от колена самых яростнейших врагов Кочетова, от колена купца Деева; но не род и не порода, а жизнь этого
человека и его история дали ему его настоящую известность.
Сделавшись главою
людей, не пошедших во след Кочетова, старый Деев построил себе большой деревянный дом «на отлете», в самом конце
города.
Отцу-протопопу Туберозову он устроил в окне жестяной вентилатор; городскому голове сделал деревянную ногу, чтобы чистить на ней его высокие голенища; кому полудил кастрюлю; кому спаял изломанные медные вещи, склеил разбитую посуду, и Старый
Город не успел оглянуться, как Пизонский, в самое короткое время, прослыл в нем самым преполезным
человеком.
И не прошло года, как все заметные
люди Старого
Города самым незаметным образом очутились друзьями и сторонниками убогого пришельца Пизонского.
Перезнакомясь с праздными и непраздными
людьми Старого
Города, Пуговкин только и делал, что шатался из дома в дом; всех он удивлял выходками своей исполинской фантазии, всех поправлял, со всеми спорил и всем очень нравился за свой открытый нрав и вечную веселость.
Не замечал еще ничего за Глашею сам Старый
Город, потому что старые
города не умеют засматривать во святая святых
человека.
Всем досужим
людям Старого
Города и в мысль не западало, что Глаша не сжилась ни с чем и ни с кем не слюбилась, что она, как Галатея, лишь ждет одного одухотворящего прикосновения, и все дело теперь только в том, кто принесет прекрасному мрамору эту душу: эллин, жид или самарянин?
Старый
Город только так и разбирал
людей, рассматривая их со стороны их рачительности или нерачительности.
В Старом
Городе, конечно, были
люди и поразвитее, и подальнозорче — была своя интеллигенция, даже было несколько сортов этой интеллигенции; но на всех представителей этой интеллигенции Глафира смотрела, не видя их вовсе, как не видала валявшихся перед ее домом нерачителей.
Правда, что были в Старом
Городе и протестанты,
люди, недовольные своим настоящим и протестующие даже против целого порядка вещей; но эти
люди все-таки знали, чего им хочется.
Так, среди общего сна и покоя, два
человека, которым не спалось, встретили в Старом
Городе день Тимофея, епископа прусского, день, в который бездна застоя и спокойствия, наконец, призвала другую бездну; день, с которого под старогородскими кровлями начинается новая эра.
Жизнь его шла суетно и бойко, люди всё теснее окружали, и он стал замечать, что руки их направлены к его карманам. То один, то другой из деловых
людей города тайно друг от друга предлагали ему вступить с ними в компанию, обещая золотые барыши, и всё чаще являлся крепенький Сухобаев, садился против хозяина и, спрятав глазки, убедительно говорил:
Гражданка и мать, она думала о сыне и родине: во главе людей, разрушавших город, стоял ее сын, веселый и безжалостный красавец; еще недавно она смотрела на него с гордостью, как на драгоценный свой подарок родине, как на добрую силу, рожденную ею в помощь
людям города — гнезда, где она родилась сама, родила и выкормила его.
На похороны Ильи Артамонова явились почти все лучшие
люди города, приехал исправник, высокий, худощавый, с голым подбородком и седыми баками, величественно прихрамывая, он шагал по песку рядом с Петром и дважды сказал ему одни и те же слова:
Неточные совпадения
Городничий. Эк куда хватили! Ещё умный
человек! В уездном
городе измена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь.
Федор Андреевич Люлюков, Иван Лазаревич Растаковский, Степан, Иванович Коробкин, отставные чиновники, почётные
люди в
городе.
Городничий. Обязанность моя, как градоначальника здешнего
города, заботиться о том, чтобы проезжающим и всем благородным
людям никаких притеснений…
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь в
городе около приказных служителей у счетных дел. Не всякому открыл Господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает то счетец поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно жить не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и то правда,
человек на
человека не приходит.
В одной из приволжских губерний градоначальник был роста трех аршин с вершком, и что же? — прибыл в тот
город малого роста ревизор, вознегодовал, повел подкопы и достиг того, что сего, впрочем, достойного
человека предали суду.