Неточные совпадения
Служивши сегодня у головы молебен, сам
себя поткал в нос кропилом и назидательно сказал
себе: „Не пей, поп, вина“.
А он, представьте
себе, ничего этого не понял, к чему это я подвел, и отляпал: «А ты почему, говорит, знаешь, что я не
служу в жандармах?
—
Служил, батушка, отец протоиерей, по разумению своему
служил. В Москву и в Питер покойница езжали, никогда горничных с
собою не брали. Терпеть женской прислуги в дороге не могли. Изволят, бывало, говорить: «Все эти Милитрисы Кирбитьевны квохчут, да в гостиницах по коридорам расхаживают, да знакомятся, а Николаша, говорят, у меня как заяц в угле сидит». Они ведь меня за мужчину вовсе не почитали, а все: заяц.
Это от непривычки: если б пароходы существовали несколько тысяч лет, а парусные суда недавно, глаз людской, конечно, находил бы больше поэзии в этом быстром, видимом стремлении судна, на котором не мечется из угла в угол измученная толпа людей, стараясь угодить ветру, а стоит в бездействии, скрестив руки на груди, человек, с покойным сознанием, что под ногами его сжата сила, равная силе моря, заставляющая
служить себе и бурю, и штиль.
Прошли многие годы — вдовый дьякон
служил себе да служил, а товарищ его, постригшись в монахи и затем подвигаясь дальше и выше, сделался на родине владыкой.
Неточные совпадения
Стародум. Опыты жизни моей меня к тому приучили. О, если б я ранее умел владеть
собою, я имел бы удовольствие
служить долее отечеству.
Стародум. Ему многие смеются. Я это знаю. Быть так. Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды
себя перевоспитывать.
Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал
себя за многих. Зато нонче многие не стоят одного. Отец мой у двора Петра Великого…
Издатель позволяет
себе думать, что изложенные в этом документе мысли не только свидетельствуют, что в то отдаленное время уже встречались люди, обладавшие правильным взглядом на вещи, но могут даже и теперь
служить руководством при осуществлении подобного рода предприятий.
Он считал Россию погибшею страной, в роде Турции, и правительство России столь дурным, что никогда не позволял
себе даже серьезно критиковать действия правительства, и вместе с тем
служил и был образцовым дворянским предводителем и в дорогу всегда надевал с кокардой и с красным околышем фуражку.
В то время как Степан Аркадьич приехал в Петербург для исполнения самой естественной, известной всем служащим, хотя и непонятной для неслужащих, нужнейшей обязанности, без которой нет возможности
служить, — напомнить о
себе в министерстве, — и при исполнении этой обязанности, взяв почти все деньги из дому, весело и приятно проводил время и на скачках и на дачах, Долли с детьми переехала в деревню, чтоб уменьшить сколько возможно расходы.