Видя это, Бизюкина, по совести, гораздо более одобряла достойное поведение Препотенского, который стоял — будто проглотил аршин. Случайно ли или в силу соображений, что вновь пришедшие гости люди более серьезные, которым неприлично хохотать с барышнями и слушать вздорные
рассказы и плохое пение, хозяйка провела Термосесова и Препотенского прямо в ту маленькую гостиную, где помещались Туганов, Плодомасов, Дарьянов, Савелий, Захария и Ахилла.
Неточные совпадения
После этого свидания началось чаепитие, разговоры,
рассказы губернских новостей,
и вечер уступил место ночи, а отец протопоп
и не заикнулся об интересующих всех посохах.
Повторив этот
рассказ, дьякон обыкновенно задумывался, поникал головой
и через минуту, вздохнув, продолжал мягким
и грустным тоном...
Замечательность беседы сего Мрачковского, впрочем, наиболее всего заключалася для меня в
рассказе о некоем профессоре Московского университета, получившем будто бы отставку за то, что на торжественном акте сказал: „Nunquam de republica desperandum“ в смысле „никогда не должно отчаиваться за государство“, но каким-то канцелярским мудрецом понято, что он якобы велел не отчаяваться в республике, то за сие
и отставлен.
Что
рассказ, то
и событие!
Захария во все время этого
рассказа ходил тою же подпрыгивающею походкой
и лишь только на секунду приостанавливался, по временам устранял со своего пути то одну, то другую из шнырявших по комнате белокурых головок, да когда дьякон совсем кончил, то он при самом последнем слове его
рассказа, закусив губами кончик бороды, проронил внушительное: «Да-с, да, да, да, однако ничего».
Его просили неотступно: дамы брали его за руки, целовали его в лоб; он ловил на лету прикасавшиеся к нему дамские руки
и целовал их, но все-таки отказывался от
рассказа, находя его долгим
и незанимательным. Но вот что-то вдруг неожиданно стукнуло о пол, именинница, стоявшая в эту минуту пред креслом карлика, в испуге посторонилась,
и глазам Николая Афанасьевича представился коленопреклоненный, с воздетыми кверху руками, дьякон Ахилла.
Заметя, что его смех остановил
рассказ, он приподнялся
и сказал...
При этом последнем
рассказе Термосесов крякнул
и, хлопнув Препотенского по колену, сказал потихоньку...
Меж тем встала Наталья Николаевна
и, много извиняясь пред мужем, что она вчера уснула во время его
рассказа, начала собирать ему его обыкновенный путевой чемоданчик, но при этом была удивлена тем, что на вопрос ее: куда сунуть табак? протопоп коротко отвечал, что он больше не курит табаку,
и вслед за тем обратился к вошедшему в эту минуту дьякону.
Ахилла еще пропустил рюмочку
и приступил к продолжению
рассказа о своем преступлении по первому пункту.
План этот удался Николаю Афанасьевичу как нельзя лучше,
и когда Туберозов, внося к себе в комнату кипящий самовар, начал собирать из поставца чашки
и готовить чай, карлик завел издалека тихую речь о том, что до них в городе происходило,
и вел этот
рассказ шаг за шаг, день за день, как раз до самого того часа, в который он сидит теперь здесь, в этой лачужке.
В
рассказе этом, разумеется, главным образом получили большое место сетования города о несчастьях протопопа, печаль о его отсутствии
и боязнь, как бы не пришлось его вовсе лишиться.
Протопоп, слушавший начало этих речей Николая Афанасьича в серьезном, почти близком к безучастию покое, при последней части
рассказа, касающейся отношений к нему прихода, вдруг усилил внимание,
и когда карлик, оглянувшись по сторонам
и понизив голос, стал рассказывать, как они написали
и подписали мирскую просьбу
и как он, Николай Афанасьевич, взял ее из рук Ахиллы
и «скрыл на своей груди», старик вдруг задергал судорожно нижнею губой
и произнес...
Карлик заметил, что
рассказы об Ахилле спутник его слушал не так равнодушно,
и пошел далее.
И Ахилла рассказывал. Бог знает чтό он рассказывал: это все выходило пестро, громадно
и нескладно, но всего более в его
рассказах удивляло отца Савелия то, что Ахилла кстати
и некстати немилосердно уснащал свою речь самыми странными словами, каких он до поездки в Петербург не только не употреблял, но, вероятно,
и не знал!
Отец Туберозов хотя с умилением внимал
рассказам Ахиллы, но, слыша частое повторение подобных слов, поморщился
и, не вытерпев, сказал ему...
Левин боялся немного, что он замучает лошадей, особенно и левого, рыжего, которого он не умел держать; но невольно он подчинялся его веселью, слушал романсы, которые Весловский, сидя на козлах, распевал всю дорогу, или
рассказы и представления в лицах, как надо править по-английски four in hand; [четверкой;] и они все после завтрака в самом веселом расположении духа доехали до Гвоздевского болота.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Чтоб вас черт побрал с вашим ревизором
и рассказами!
«Грехи, грехи, — послышалось // Со всех сторон. — Жаль Якова, // Да жутко
и за барина, — // Какую принял казнь!» // — Жалей!.. — Еще прослушали // Два-три
рассказа страшные //
И горячо заспорили // О том, кто всех грешней? // Один сказал: кабатчики, // Другой сказал: помещики, // А третий — мужики. // То был Игнатий Прохоров, // Извозом занимавшийся, // Степенный
и зажиточный
Негромко
и неторопко // Повел
рассказ Ионушка // «О двух великих грешниках», // Усердно покрестясь.
Потешные // О детстве
и о младости, // Да
и о самой старости //
Рассказы у него // (Придешь, бывало, к барину, // Ждешь, ждешь…
Пускай
рассказ летописца страдает недостатком ярких
и осязательных фактов, — это не должно мешать нам признать, что Микаладзе был первый в ряду глуповских градоначальников, который установил драгоценнейший из всех административных прецедентов — прецедент кроткого
и бесскверного славословия.