Собравшееся духовенство со свечами, в траурном облачении, обносило на руках мертвого Савелия три раза вокруг огромного гроба, а Ахилла держал в его
мертвой руке дымящееся кадило, и мертвец как бы сам окаждал им свое холодное домовище.
Дьякон отряхнулся, ударил земной поклон и испугался этого звука: ему послышалось, как бы над ним что-то стукнуло, и почудилось, что будто Савелий сидит с закрытым парчою лицом и с Евангелием, которое ему положили в его
мертвые руки.
Дуняша положила руку Лютова на грудь его, но рука снова сползла и палец коснулся паркета. Упрямство
мертвой руки не понравилось Самгину, даже заставило его вздрогнуть. Макаров молча оттеснил Алину в угол комнаты, ударом ноги открыл там дверь, сказал Дуняше: «Иди к ней!» — и обратился к Самгину:
В первые дни она начала было совать свою
мертвую руку к моим губам, от руки пахло желтым казанским мылом и ладаном, я отворачивался, убегал.
«Бороться против зла нет сил, а подлецом жить не хочу. Прощайте, милорды, приходите на панихиду». Было что-то тимохинское, слегка шутовское в этой ненужной добавке: «приходите на панихиду», и нужно было вспомнить кисею, желтые
мертвые руки, заплаканного священника, чтобы поверить в ужас происшедшего и снова понять.
Неточные совпадения
— Смотри, не хвастай силою, — // Сказал мужик с одышкою, // Расслабленный, худой // (Нос вострый, как у
мертвого, // Как грабли
руки тощие, // Как спицы ноги длинные, // Не человек — комар).
И, откинувшись в угол кареты, она зарыдала, закрываясь
руками. Алексей Александрович не пошевелился и не изменил прямого направления взгляда. Но всё лицо его вдруг приняло торжественную неподвижность
мертвого, и выражение это не изменилось во всё время езды до дачи. Подъезжая к дому, он повернул к ней голову всё с тем же выражением.
В тоске сердечных угрызений, //
Рукою стиснув пистолет, // Глядит на Ленского Евгений. // «Ну, что ж? убит», — решил сосед. // Убит!.. Сим страшным восклицаньем // Сражен, Онегин с содроганьем // Отходит и людей зовет. // Зарецкий бережно кладет // На сани труп оледенелый; // Домой везет он страшный клад. // Почуя
мертвого, храпят // И бьются кони, пеной белой // Стальные мочат удила, // И полетели как стрела.
Ни крика, ни стону не было слышно даже тогда, когда стали перебивать ему на
руках и ногах кости, когда ужасный хряск их послышался среди
мертвой толпы отдаленными зрителями, когда панянки отворотили глаза свои, — ничто, похожее на стон, не вырвалось из уст его, не дрогнулось лицо его.
— Какая вы худенькая! Вон какая у вас
рука! Совсем прозрачная. Пальцы, как у
мертвой.