Неточные совпадения
— Смотри, не хвастай силою, —
Сказал мужик с одышкою,
Расслабленный, худой
(Нос вострый, как у
мертвого,
Как грабли
руки тощие,
Как спицы ноги длинные,
Не человек — комар).
И, откинувшись в угол кареты, она зарыдала, закрываясь
руками. Алексей Александрович не пошевелился и не изменил прямого направления взгляда. Но всё лицо его вдруг приняло торжественную неподвижность
мертвого, и выражение это не изменилось во всё время езды до дачи. Подъезжая к дому, он повернул к ней голову всё с тем же выражением.
В тоске сердечных угрызений,
Рукою стиснув пистолет,
Глядит на Ленского Евгений.
«Ну, что ж? убит», — решил сосед.
Убит!.. Сим страшным восклицаньем
Сражен, Онегин с содроганьем
Отходит и людей зовет.
Зарецкий бережно кладет
На сани труп оледенелый;
Домой везет он страшный клад.
Почуя
мертвого, храпят
И бьются кони, пеной белой
Стальные мочат удила,
И полетели как стрела.
Ни крика, ни стону не было слышно даже тогда, когда стали перебивать ему на
руках и ногах кости, когда ужасный хряск их послышался среди
мертвой толпы отдаленными зрителями, когда панянки отворотили глаза свои, — ничто, похожее на стон, не вырвалось из уст его, не дрогнулось лицо его.
— Какая вы худенькая! Вон какая у вас
рука! Совсем прозрачная. Пальцы, как у
мертвой.
Радостный, восторженный крик встретил появление Раскольникова. Обе бросились к нему. Но он стоял как
мертвый; невыносимое внезапное сознание ударило в него, как громом. Да и
руки его не поднимались обнять их: не могли. Мать и сестра сжимали его в объятиях, целовали его, смеялись, плакали… Он ступил шаг, покачнулся и рухнулся на пол в обмороке.
На висках, на выпуклом лбу Макарова блестел пот, нос заострился, точно у
мертвого, он закусил губы и крепко закрыл глаза. В ногах кровати стояли Феня с медным тазом в
руках и Куликова с бинтами, с марлей.
— Я тоже не могла уснуть, — начала она рассказывать. — Я никогда не слышала такой
мертвой тишины. Ночью по саду ходила женщина из флигеля, вся в белом, заломив
руки за голову. Потом вышла в сад Вера Петровна, тоже в белом, и они долго стояли на одном месте… как Парки.
Женская фигура, с лицом Софьи, рисовалась ему белой, холодной статуей, где-то в пустыне, под ясным, будто лунным небом, но без луны; в свете, но не солнечном, среди сухих нагих скал, с
мертвыми деревьями, с нетекущими водами, с странным молчанием. Она, обратив каменное лицо к небу, положив
руки на колени, полуоткрыв уста, кажется, жаждала пробуждения.
На лицо бабушки, вчера еще
мертвое, каменное, вдруг хлынула жизнь, забота, страх. Она сделала ему знак
рукой, чтоб вышел, и в полчаса кончила свой туалет.
Но тяжелый наш фрегат, с грузом не на одну сотню тысяч пуд, точно обрадовался случаю и лег прочно на песок, как иногда добрый пьяница, тоже «нагрузившись» и долго шлепая неверными стопами по грязи, вдруг возьмет да и ляжет средь дороги. Напрасно трезвый товарищ толкает его в бока, приподнимает то
руку, то ногу, иногда голову.
Рука, нога и голова падают снова как
мертвые. Гуляка лежит тяжело, неподвижно и безнадежно, пока не придут двое «городовых» на помощь.
«Ведь это
мертвая женщина», думал он, глядя на это когда-то милое, теперь оскверненное пухлое лицо с блестящим нехорошим блеском черных косящих глаз, следящих за смотрителем и его
рукою с зажатой бумажкой. И на него нашла минута колебания.
Фельдшер, подойдя к
мертвому, потрогал желтоватую, покрытую веснушками, еще мягкую, но уже мертвенно-бледную
руку арестанта, подержал ее, потом пустил. Она безжизненно упала на живот мертвеца.
У подъезда одного двухэтажного дома с освещенными окнами Барчук осадил тройку своей железной
рукой, как
мертвую; лошади даже присели на круп.
Привалов пошел в уборную, где царила
мертвая тишина. Катерина Ивановна лежала на кровати, устроенной на скорую
руку из старых декораций; лицо покрылось матовой бледностью, грудь поднималась судорожно, с предсмертными хрипами. Шутовской наряд был обрызган каплями крови. Какая-то добрая
рука прикрыла ноги ее синей собольей шубкой. Около изголовья молча стоял Иван Яковлич, бледный как мертвец; у него по лицу катились крупные слезы.
Даже самый беспорядок в этих комнатах после министерской передней, убожества хозяйского кабинета и разлагающегося великолепия
мертвых залов, — даже беспорядок казался приятным, потому что красноречиво свидетельствовал о присутствии живых людей: позабытая на столе книга, начатая женская работа, соломенная шляпка с широкими полями и простеньким полевым цветочком, приколотым к тулье, — самый воздух, кажется, был полон жизни и говорил о чьем-то невидимом присутствии, о какой-то женской
руке, которая производила этот беспорядок и расставила по окнам пахучие летние цветы.
Когда же стали прощаться и накрывать гроб, он обхватил его
руками, как бы не давая накрыть Илюшечку, и начал часто, жадно, не отрываясь целовать в уста своего
мертвого мальчика.
— Ну, отцы вы наши, умолот-то не больно хорош. Да что, батюшка Аркадий Павлыч, позвольте вам доложить, дельцо какое вышло. (Тут он приблизился, разводя
руками, к господину Пеночкину, нагнулся и прищурил один глаз.)
Мертвое тело на нашей земле оказалось.
Она вдруг вся выпрямилась, хотела взглянуть на меня — и не могла. Я схватил ее
руку, она была холодна и лежала как
мертвая на моей ладони.
С месяц времени мы делали репетицию, а все-таки сердце сильно билось и
руки дрожали, когда
мертвая тишина вдруг заменила увертюру и занавесь стала, как-то страшно пошевеливаясь, подниматься; мы с Марфой ожидали за кулисами начала.
Она взяла меня на
руки и, ни живая ни
мертвая, дрожа всем телом, пошла за старостой.
Когда я возвратился, в маленьком доме царила
мертвая тишина, покойник, по русскому обычаю, лежал на столе в зале, поодаль сидел живописец Рабус, его приятель, и карандашом, сквозь слезы снимал его портрет; возле покойника молча, сложа
руки, с выражением бесконечной грусти, стояла высокая женская фигура; ни один артист не сумел бы изваять такую благородную и глубокую «Скорбь».
Ухватил всадник страшною
рукою колдуна и поднял его на воздух. Вмиг умер колдун и открыл после смерти очи. Но уже был мертвец и глядел как мертвец. Так страшно не глядит ни живой, ни воскресший. Ворочал он по сторонам
мертвыми глазами и увидел поднявшихся мертвецов от Киева, и от земли Галичской, и от Карпата, как две капли воды схожих лицом на него.
Всплеснула
руками Катерина и повалилась, как сноп, на
мертвое тело.
На следующий же урок Буткевич принес мне маленькую брошюрку, кажется киевского издания. На обложке было заглавие, если не ошибаюсь: «Про Чуприну та Чортовуса», а виньетка изображала
мертвого казака, с «оселедцем» на макушке и огромнейшими усами, лежавшего, раскинув могучие
руки, на большом поваленном пне…
Незадолго перед этим Коляновской привезли в ящике огромное фортепиано. Человек шесть рабочих снимали его с телеги, и когда снимали, то внутри ящика что-то глухо погромыхивало и звенело. Одну минуту, когда его поставили на край и взваливали на плечи, случилась какая-то заминка. Тяжесть, нависшая над людьми, дрогнула и, казалось, готова была обрушиться на их головы… Мгновение… Сильные
руки сделали еще поворот, и
мертвый груз покорно и пассивно стал подыматься на лестницу…
Вахрушка только махнул
рукой и летел по улице, точно за ним гналась стая волков. У него в мозгу сверлила одна мысль: мертвяк… мертвяк… мертвяк. Вот нагонит Полуянов и сгноит всех в остроге за
мертвое тело. Всех изведет.
Настанет год — России черный год, —
Когда царей корона упадет,
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных
мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать;
И станет глад сей бедный край терзать,
И зарево окрасит волны рек: —
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь и поймешь,
Зачем в
руке его булатный нож.
Тотчас же прояснилось небо; князь точно из
мертвых воскрес; расспрашивал Колю, висел над каждым словом его, переспрашивал по десяти раз, смеялся как ребенок и поминутно пожимал
руки обоим смеющимся и ясно смотревшим на него мальчикам.
Это известие совсем ошеломило Ганну, у ней даже
руки повело от ужаса, и она только смотрела на сноху. Изба едва освещалась чадившим ночником. На лавке, подложив старую свитку в головы, спала
мертвым сном Федора.
Она любила думать о себе, как о
мертвой: лежит она, раба божия Татьяна, в сосновом гробу, скрестив на груди отработавшие
руки, тихо и Мирно лежит, и один бог видит ее материнскую душу.
Все время расчета Илюшка лежал связанный посреди кабака, как
мертвый. Когда Груздев сделал знак, Морок бросился его развязывать, от усердия к благодетелю у него даже
руки дрожали, и узлы он развязывал зубами. Груздев, конечно, отлично знал единственного заводского вора и с улыбкой смотрел на его широчайшую спину. Развязанный Илюшка бросился было стремглав в открытую дверь кабака, но здесь попал прямо в лапы к обережному Матюшке Гущину.
Лиза, хранившая
мертвое молчание во время всех сегодняшних распоряжений, при этих словах встала и поцеловала отцовскую
руку.
В тот же день вечером совершилось в доме Анны Марковны очень важное событие: все учреждение — с землей и с домом, с живым и
мертвым инвентарем и со всеми человеческими душами — перешло в
руки Эммы Эдуардовны.
Помню, как старик убирал ее гробик цветами и с отчаянием смотрел на ее исхудалое
мертвое личико, на ее
мертвую улыбку, на
руки ее, сложенные крестом на груди. Он плакал над ней, как над своим родным ребенком. Наташа, я, мы все утешали его, но он был неутешен и серьезно заболел после похорон Нелли.
Старик не двигался. Я взял его за
руку;
рука упала, как
мертвая. Я взглянул ему в лицо, дотронулся до него — он был уже
мертвый. Мне казалось, что все это происходит во сне.
Тогда я подошла к
мертвой мамаше, схватила дедушку за
руку и закричала ему: «Вот, жестокий и злой человек, вот, смотри!.. смотри!» — тут дедушка закричал и упал на пол как
мертвый…
— У меня — двое было. Один, двухлетний, сварился кипятком, другого — не доносила,
мертвый родился, — из-за работы этой треклятой! Радость мне? Я говорю — напрасно мужики женятся, только вяжут себе
руки, жили бы свободно, добивались бы нужного порядка, вышли бы за правду прямо, как тот человек! Верно говорю, матушка?..
Ромашов несвязно, но искренно и подробно рассказал о вчерашней истории. Он уже начал было угловато и стыдливо говорить о том раскаянии, которое он испытывает за свое вчерашнее поведение, но его прервал капитан Петерсон. Потирая, точно при умывании, свои желтые костлявые
руки с длинными
мертвыми пальцами и синими ногтями, он сказал усиленно-вежливо, почти ласково, тонким и вкрадчивым голосом...
Днем Ромашов старался хоть издали увидать ее на улице, но этого почему-то не случалось. Часто, увидав издали женщину, которая фигурой, походкой, шляпкой напоминала ему Шурочку, он бежал за ней со стесненным сердцем, с прерывающимся дыханием, чувствуя, как у него
руки от волнения делаются холодными и влажными. И каждый раз, заметив свою ошибку, он ощущал в душе скуку, одиночество и какую-то
мертвую пустоту.
„Свиногорскому первой гильдии купцу [6] Платону Степанову Троекурову. Ведение. По показаниям таких-то и таких-то поселян (валяй больше), вышепоименованное
мертвое тело, по подозрению в насильственном убитии, с таковыми же признаками бесчеловечных побоев, и притом
рукою некоего злодея, в предшедшую пред сим ночь, скрылось в фабричном вашем пруде. А посему благоволите в оный для обыска допустить“.
Немного далее вы видите старого солдата, который переменяет белье. Лицо и тело его какого-то коричневого цвета и худы, как скелет.
Руки у него совсем нет: она вылущена в плече. Он сидит бодро, он поправился; но по
мертвому, тусклому взгляду, по ужасной худобе и морщинам лица вы видите, что это существо, уже выстрадавшее лучшую часть своей жизни.
Это белокурый, с пухлым и бледным лицом человек. Он лежит навзничь, закинув назад левую
руку, в положении, выражающем жестокое страдание. Сухой открытый рот с трудом выпускает хрипящее дыхание; голубые оловянные глаза закачены кверху, и из-под сбившегося одеяла высунут остаток правой
руки, обвернутый бинтами. Тяжелый запах
мертвого тела сильнее поражает вас, и пожирающий внутренний жар, проникающий все члены страдальца, проникает как будто и вас.
— Не пошевелись для тебя, сиди, как
мертвая! — прошипела по-змеиному Аграфена, вытирая чашку обеими
руками, как будто хотела изломать ее в куски.
И действительно: не успел он войти в свою комнату, не успел сесть перед письменным столом, как, облокотясь об этот самый стол обеими
руками и прижав обе ладони к лицу, — он горестно и глухо воскликнул: «Я ее люблю, люблю безумно!» — и весь внутренне зарделся, как уголь, с которого внезапно сдули наросший слой
мертвого пепла.
Она не ответила и в бессилии закрыла глаза. Бледное ее лицо стало точно у
мертвой. Она заснула почти мгновенно. Шатов посмотрел кругом, поправил свечу, посмотрел еще раз в беспокойстве на ее лицо, крепко сжал пред собой
руки и на цыпочках вышел из комнаты в сени. На верху лестницы он уперся лицом в угол и простоял так минут десять, безмолвно и недвижимо. Простоял бы и дольше, но вдруг внизу послышались тихие, осторожные шаги. Кто-то подымался вверх. Шатов вспомнил, что забыл запереть калитку.
Вдруг среди общей свалки сделалось колебанье. Дюжий Митька буравил толпу и лез прямо на Хомяка, валяя без разбору и чужих и своих. Митька узнал похитителя невесты. Подняв обеими
руками дубину, он грянул ею в своего недруга. Хомяк отшатнулся, удар пал в конскую голову, конь покатился
мертвый, дубина переломилась.
Много душегубств совершил он своими
руками, и летописи рассказывают, что иногда, после казней, он собственноручно рассекал
мертвые тела топором и бросал их псам на съедение.
Очень неприятно видеть большие иконы для иконостасов и алтарных дверей, когда они стоят у стены без лица,
рук и ног, — только одни ризы или латы и коротенькие рубашечки архангелов. От этих пестро расписанных досок веет
мертвым; того, что должно оживить их, нет, но кажется, что оно уже было и чудесно исчезло, оставив только свои тяжелые ризы.
Так же как и старик, он, закрыв глаза, поднял
руки ладонями кверху, прочел молитву, отер
руками лицо и только тогда начал говорить. Он сказал, что от Шамиля был приказ задержать Хаджи-Мурата, живого или
мертвого, что вчера только уехали посланные Шамиля, и что народ боится ослушаться Шамиля, и что поэтому надо быть осторожным.