Неточные совпадения
Термосесов прочел письмо, в котором Борноволоков жаловался своей петербургской кузине Нине на свое
несчастие, что он в Москве случайно попался Термосесову, которого при этом назвал «страшным негодяем и мерзавцем», и просил кузину Нину «работать всеми силами и связями, чтобы дать этому подлецу хорошее место в Польше или в Петербурге, потому что иначе он, зная все старые глупости,
может наделать черт знает какого кавардаку, так как он способен удивить свет своею подлостью, да и
к тому же едва ли не вор, так как всюду, где мы побываем, начинаются пропажи».
Неточные совпадения
— Я не
могу вполне с этим согласиться, — отвечал Алексей Александрович. — Мне кажется, что нельзя не признать того, что самый процесс изучения форм языков особенно благотворно действует на духовное развитие. Кроме того, нельзя отрицать и того, что влияние классических писателей в высшей степени нравственное, тогда как,
к несчастью, с преподаванием естественных наук соединяются те вредные и ложные учения, которые составляют язву нашего времени.
Народ, доктор и фельдшер, офицеры его полка, бежали
к нему.
К своему
несчастию, он чувствовал, что был цел и невредим. Лошадь сломала себе спину, и решено было ее пристрелить. Вронский не
мог отвечать на вопросы, не
мог говорить ни с кем. Он повернулся и, не подняв соскочившей с головы фуражки, пошел прочь от гипподрома, сам не зная куда. Он чувствовал себя несчастным. В первый раз в жизни он испытал самое тяжелое
несчастие,
несчастие неисправимое и такое, в котором виною сам.
Он почувствовал тоже, что что-то поднимается
к его горлу, щиплет ему вносу, и он первый раз в жизни почувствовал себя готовым заплакать. Он не
мог бы сказать, что именно так тронуло его; ему было жалко ее, и он чувствовал, что не
может помочь ей, и вместе с тем знал, что он виною ее
несчастья, что он сделал что-то нехорошее.
Теперь я должен несколько объяснить причины, побудившие меня предать публике сердечные тайны человека, которого я никогда не знал. Добро бы я был еще его другом: коварная нескромность истинного друга понятна каждому; но я видел его только раз в моей жизни на большой дороге; следовательно, не
могу питать
к нему той неизъяснимой ненависти, которая, таясь под личиною дружбы, ожидает только смерти или
несчастия любимого предмета, чтоб разразиться над его головою градом упреков, советов, насмешек и сожалений.
Конечно, не один Евгений // Смятенье Тани видеть
мог; // Но целью взоров и суждений // В то время жирный был пирог // (
К несчастию, пересоленный); // Да вот в бутылке засмоленной, // Между жарким и блан-манже, // Цимлянское несут уже; // За ним строй рюмок узких, длинных, // Подобно талии твоей, // Зизи, кристалл души моей, // Предмет стихов моих невинных, // Любви приманчивый фиал, // Ты, от кого я пьян бывал!