— Велел их вполобеда отгонять от котла палками. Подрядчик этого не смел; но они
сами из себя трех разгонщиков выбрали, и смертность уменьшилась, а теперь въелись, и ничего: фунт меду мне в благодарность принесли.
Неточные совпадения
Тотчас по отъезде генеральши в нашей компании начались на ее счет
самые злые насмешки,
из чего я тогда же вывел для
себя, сколь невыгодно выходить
из собрания первым, а не последним.
— Excusez ma femme.] но все это пока в сторону, а теперь к делу: бумага у меня для вас уже заготовлена; что вам там таскаться в канцелярию? только выставить полк, в какой вы хотите, — заключил он, вытаскивая из-за лацкана сложенный лист бумаги, и тотчас же вписал там в пробеле имя какого-то гусарского полка, дал мне подписать и, взяв ее обратно, сказал мне, что я совершенно свободен и должен только завтра же обратиться к такому-то портному, состроить
себе юнкерскую форму, а послезавтра опять явиться сюда к генералу, который
сам отвезет меня и отрекомендует моему полковому командиру.
Возьмись за
самое легкое, за так называемое «казначейское средство»: притворись сумасшедшим, напусти на
себя маленькую меланхолию, говори вздор: «я, мол, дитя кормлю; жду писем
из розового замка» и тому подобное…
Самое совмещение обитателей вод было так же несообразно, как в упомянутом балете: тут двигались в виде крупных белотелых судаков массивные толстопузые советники; полудремал в угле жирный черный налим в длинном купеческом сюртуке, только изредка дуновением уст отгонявший от
себя неотвязную муху; вдоль стены в ряд на стульях сидели смиренными плотицами разнокалиберные просительницы — все с одинаково утомленным и утомляющим видом;
из угла в угол по зале, как ерш с карасем, бегали взад и вперед курносая барышня-просительница в венгерских сапожках и сером платьице, подобранном на пажи, с молодым гусаром в венгерке с золотыми шнурками.
Тягостнейшие на меня напали размышления. «Фу ты, — думаю
себе, — да что же это, в
самом деле, за патока с имбирем, ничего не разберем! Что это за люди, и что за странные у всех заботы, что за скорби, страсти и волнения? Отчего это все так духом взмешалось, взбуровилось и что, наконец,
из этого всего выйдет? Что снимется пеною, что падет осадкой на дно и что отстоится и пойдет на потребу?»
Я простился и иду домой, и вдруг узнаю
из непосредственного своего доклада, что я уже
сам путаюсь и сбиваюсь, что я уже полон подозрений, недоверий, что хожу потихоньку осведомляться, кто о чем говорил и писал, что даже
сам читаю чужие письма… вообще веду
себя скверно, гадко, неблагородно, и имя мне теперь… интриган!
Сам я больше молчал и отзывался на все только изредка, но представьте же
себе, что при всем этом… меня
из губернии выслали.
Только, когда приехали мы домой и легли спать, одна из воспитанниц, шалунья она ужасная была, и говорит: «Представимте, mesdames,
сами из себя статуй!» И взяли, сняли рубашечки с себя, встали на окна и начали разные позы принимать…
Чистая идея — это нечто существующее an und für sich, [в себе и для себя (нем.).] вне всяких условий, вне пространства, вне времени; она может жить и развиваться
сама из себя: скажите же на милость, зачем ей, при таких условиях, совершенно обеспечивающих ее существование, натыкаться на какого-нибудь безобразного Прошку, который может даже огорчить ее своим безобразием?
Вот я стою под камнями и тяну канат, и перетянул его, и мосток справили, и вдруг наши сюда уже идут, а я все стою и как
сам из себя изъят, ничего не понимаю, потому что думаю: видел ли кто-нибудь то, что я видел?
Захария робко оглянулся и оторопел, огнелицего он никого не видал, но ему показалось со страху, что Ахилла, вылетев
сам из себя, здесь же где-то с кем-то боролся и одолел…
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с
собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя
из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и
сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
— Прим. издателя.] и переходя от одного силлогизма [Силлогизм (греч.) — вывод
из двух или нескольких суждений.] к другому, заключила, что измена свила
себе гнездо в
самом Глупове.
Во-первых, назначен был праздник по случаю переименования города
из Глупова в Непреклонск; во-вторых, последовал праздник в воспоминание побед, одержанных бывшими градоначальниками над обывателями; и, в-третьих, по случаю наступления осеннего времени
сам собой подошел праздник"Предержащих Властей".
Само собою разумеется, что он не говорил ни с кем
из товарищей о своей любви, не проговаривался и в
самых сильных попойках (впрочем, он никогда не бывал так пьян, чтобы терять власть над
собой) и затыкал рот тем
из легкомысленных товарищей, которые пытались намекать ему на его связь.
И Левина поразило то спокойное, унылое недоверие, с которым дети слушали эти слова матери. Они только были огорчены тем, что прекращена их занимательная игра, и не верили ни слову
из того, что говорила мать. Они и не могли верить, потому что не могли
себе представить всего объема того, чем они пользуются, и потому не могли представить
себе, что то, что они разрушают, есть то
самое, чем они живут.