Я записан в шестую часть
родословной книги своей губернии; получил в наследство по разным прямым и боковым линиям около двух тысяч душ крестьян; учился когда-то и в России и за границей; служил неволею в военной службе; холост, корнет в отставке, имею преклонные лета, живу постоянно за границей и проедаю там мои выкупные свидетельства; очень люблю Россию, когда ее не вижу, и непомерно раздражаюсь против нее, когда живу в ней; а потому наезжаю в нее как можно реже, в экстренных случаях, подобных тому, от которого сегодня только освободился.
Затем объясняется, что быть вписанным в
родословные книги значило больше, чем получить княжеский титул. Многие мурзы татарские получили право называться князьями, а в родословные книги все-таки не попали. Далее автор продолжает:
Нам говорили, что все люди равны, что сословные различия глупы, — смешно гордиться тем, что наши предки Рим спасли. Однако мы знали, что наш род — старинный дворянский род, записанный в шестую часть
родословной книги. А шестая часть — это самая важная и почетная; быть в ней записанным — даже почетнее, чем быть графом.
Леандров. Мы не в депутатском собрании, матушка Софья Андреевна, не разбираем
родословные книги, а разложили живую книгу души… послушаем лучше, что она скажет.
— Никак нет, ваше превосходительство. Наш род старинный, столбовой, в шестой части
родословной книги. И в бархатной книге записан, при Симеоне Гордом наши предки на Москву выехали. Так в нашей грамоте прописано…
Неточные совпадения
Он читал Бокля, Дарвина, Сеченова, апокрифы и творения отцов церкви, читал «
Родословную историю татар» Абдул-гази Багодур-хана и, читая, покачивал головою вверх и вниз, как бы выклевывая со страниц
книги странные факты и мысли. Самгину казалось, что от этого нос его становился заметней, а лицо еще более плоским. В
книгах нет тех странных вопросов, которые волнуют Ивана, Дронов сам выдумывает их, чтоб подчеркнуть оригинальность своего ума.
Ах, государь, стократ благословен // Тот будет день, когда Разрядны
книги // С раздорами, с гордыней
родословной // Пожрет огонь.
Один из самых крупных тысячников жил за Волгой в деревне Осиповке. Звали его Патапом Максимычем, прозывали Чапуриным. И отец так звался и дедушка. За Волгой и у крестьян родовые прозванья ведутся, и даже свои
родословные есть, хотя ни в шестых, ни в других
книгах они и не писаны. Край старорусский, кондовый, коренной, там
родословные прозвища встарь бывали и теперь в обиходе.