Неточные совпадения
Идет один раз Кесарь Степанович, закрыв лицо шинелью, от Красного моста
к Адмиралтейству, как вдруг видит впереди себя на Адмиралтейской площади «огненное пламя». Берлинский подумал: не Зимний ли дворец это горит и не угрожает ли
государю какая опасность… И тут, по весьма понятному чувству, забыв все на свете, Берлинский бросился
к пожару.
Между тем
государь, остановясь «против крещебной струи», которую старец проводил по самой середине Днепра, повернулся на минуту лицом
к городу, а потом взял правое плечо вперед и
пошел с средины моста
к перилам верхней стороны. Тут у нас опять произошло свое действо; Малахия крикнул...
Государь пошел с середины влево, то есть
к той стороне, откуда
идет Днепр и где волны его встречают упор ледорезов, то есть со стороны Подола. Вероятно, он захотел здесь взглянуть на то, как выведены эти ледорезы и в каком отношении находятся они
к главному течению воды.
Протопопов с удивительною терпеливостию и точностию начинал излагать все по порядку: где они стояли, и как
государь к ним подошел, «раздвинул» их и сказал: «
Пошли прочь».
Ряд ловких мер своих для приема наследника губернатор
послал к государю, — посмотрите, мол, как сынка угощаем. Государь, прочитавши, взбесился и сказал министру внутренних дел: «Губернатор и архиерей дураки, оставить праздник, как был». Министр намылил голову губернатору, синод — архиерею, и Николай-гость остался при своих привычках.
Неточные совпадения
На шестой день были назначены губернские выборы. Залы большие и малые были полны дворян в разных мундирах. Многие приехали только
к этому дню. Давно не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за границы, встречались в залах. У губернского стола, под портретом
Государя,
шли прения.
Разговор и здесь зашел о дуэли. Суждения
шли о том, как отнесся
к делу
государь. Было известно, что
государь очень огорчен за мать, и все были огорчены за мать. Но так как было известно, что
государь, хотя и соболезнует, не хочет быть строгим
к убийце, защищавшему честь мундира, то и все были снисходительны
к убийце, защищавшему честь мундира. Только графиня Катерина Ивановна с своим свободолегкомыслием выразила осуждение убийце.
«
Слава Богу, кричу, не убили человека!» — да свой-то пистолет схватил, оборотился назад, да швырком, вверх, в лес и пустил: «Туда, кричу, тебе и дорога!» Оборотился
к противнику: «Милостивый
государь, говорю, простите меня, глупого молодого человека, что по вине моей вас разобидел, а теперь стрелять в себя заставил.
Дело
пошло в сенат. Сенат решил,
к общему удивлению, довольно близко
к здравому смыслу. Наломанный камень оставить помещику, считая ему его в вознаграждение за помятые поля. Деньги, истраченные казной на ломку и работу, до ста тысяч ассигнациями, взыскать с подписавших контракт о работах. Подписавшиеся были: князь Голицын, Филарет и Кушников. Разумеется — крик, шум. Дело довели до
государя.
Но русскую полицию трудно сконфузить. Через две недели арестовали нас, как соприкосновенных
к делу праздника. У Соколовского нашли письма Сатина, у Сатина — письма Огарева, у Огарева — мои, — тем не менее ничего не раскрывалось. Первое следствие не удалось. Для большего успеха второй комиссии
государь послал из Петербурга отборнейшего из инквизиторов, А. Ф. Голицына.