Неточные совпадения
Нравы, собственно говоря, изменились еще более, чем здания, и тоже, может быть,
не во всех отношениях к лучшему. Перебирать и критиковать этого
не будем, ибо «всякой вещи свое время под солнцем», но
пожалеть о том, что было мило нам в нашей юности, надеюсь, простительно, и кто, подобно мне, уже пережил лучшие
годы жизни, тот, вероятно,
не осудит меня за маленькое пристрастие к тому старенькому, серому Киеву, в котором было еще очень много простоты, ныне совершенно исчезнувшей.
Неточные совпадения
Я, помнится, обещал вам, что в этой книжке будет и моя сказка. И точно, хотел было это сделать, но увидел, что для сказки моей нужно, по крайней мере, три таких книжки. Думал было особо напечатать ее, но передумал. Ведь я знаю вас: станете смеяться над стариком. Нет,
не хочу! Прощайте! Долго, а может быть, совсем,
не увидимся. Да что? ведь вам все равно, хоть бы и
не было совсем меня на свете. Пройдет
год, другой — и из вас никто после
не вспомнит и
не пожалеет о старом пасичнике Рудом Паньке.
И пошел одиноко поэт по бульвару… А вернувшись в свою пустую комнату, пишет 27 августа 1833
года жене: «Скажи Вяземскому, что умер тезка его, князь Петр Долгоруков, получив какое-то наследство и
не успев промотать его в Английском клубе,
о чем здешнее общество весьма
жалеет. В клубе
не был, чуть ли я
не исключен, ибо позабыл возобновить свой билет, надобно будет заплатить штраф триста рублей, а я бы весь Английский клуб готов продать за двести рублей».
А понабравши деньжонок, да поклониться Самсону Силычу: дескать, я, Самсон Силыч, в таких
летах, что должен подумать
о продолжении потомства, и я, мол, Самсон Силыч, для вашего спокойствия пота-крови
не жалел.
Может быть, — когда, через много
лет, придется оставить его, — еще
пожалею о нем!..» — прибавлял я
не без примеси того злорадного ощущения, которое доходит иногда до потребности нарочно бередить свою рану, точно желая полюбоваться своей болью, точно в сознании всей великости несчастия есть действительно наслаждение.
Я ушла, чтобы
не мучить вас, а скоро, вероятно, и совсем уеду из Окурова.
Не стану говорить
о том, что разъединяет нас; мне это очень грустно, тяжело, и
не могу я, должно быть, сказать ничего такого, что убедило бы вас. Поверьте —
не жена я вам. А
жалеть — я
не могу,
пожалела однажды человека, и четыре
года пришлось мне лгать ему. И себе самой, конечно. Есть и ещё причина, почему я отказываю вам, но едва ли вас утешило бы, если бы вы знали её.