Неточные совпадения
И не спеша, люди, окружавшие Самгина, снова
пошли в Леонтьевский, оглядываясь, как бы ожидая, что их позовут назад; Самгин
шел, чувствуя себя так же тепло и безопасно, как чувствовал
на Выборгской стороне Петербурга. В общем он испытывал удовлетворение человека, который, посмотрев
репетицию, получил уверенность, что в пьесе нет моментов, терзающих нервы, и она может быть сыграна очень неплохо.
— Да, да, конечно, вы правы, мой дорогой. Но
слава, знаменитость сладки лишь издали, когда о них только мечтаешь. Но когда их достиг — то чувствуешь одни их шипы. И зато как мучительно ощущаешь каждый золотник их убыли. И еще я забыла сказать. Ведь мы, артисты, несем каторжный труд. Утром упражнения, днем
репетиция, а там едва хватит времени
на обед — и пора
на спектакль. Чудом урвешь часок, чтобы почитать или развлечься вот, как мы с вами. Да и то… развлечение совсем из средних…
Вихров ничего ей
на это не отвечал и, высадив ее у крыльца из кареты, сейчас же поспешил уйти к себе
на квартиру. Чем дальше
шли репетиции, тем выходило все лучше и лучше, и один только Полоний, муж Пиколовой, был из рук вон плох.
Утром, в дневной полутьме,
на сцене большого провинциального театра
идет репетиция. Анемподистов, антрепренер, он же директор и режиссер, предлагает второй актрисе — Струниной пройти роль Вари.
Часа через три он возвратился с сильной головной болью, приметно расстроенный и утомленный, спросил мятной воды и примочил голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного в порядок его мысли, и он один, лежа
на диване, то морщился, то чуть не хохотал, — у него в голове
шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут с жандармом, двумя купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали руку, ту руку, которая имела счастие ежедневно подсаживать генерала в карету, — до гостиной губернского предводителя, в которой почтенный представитель блестящего NN-ского дворянства уверял, что нельзя нигде так научиться гражданской форме, как в военной службе, что она дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову, что он истинный патриот, строит у себя в деревне каменную церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб служить в кавалерии и заниматься устройством имения, играют в карты, держат француженок и ездят в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.