Я просто хочу, чтобы ты ПОМНИЛ…

Лала Агни, 2019

Роман «Я просто хочу, чтобы ты ПОМНИЛ» – это рассказ о половинках одной души. Близнецовых Пламенах. Вы станете свидетелем невероятной истории: …Однажды маленькая девочка увидела во сне глаза юноши, которого она знала по прошлым жизням. И много лет она ищет его, оступаясь и ошибаясь, уставая и разочаровываясь… И когда, наконец, находит, ее вовлекают в странную, невероятную игру. Кто он? С кем общается героиня? Почему отвергается даже самая искренняя и преданная любовь? Сможет ли вечная любовь победить земные препятствия?

Маленькие радости

Но было еще кое-что, что помогало мне в моей борьбе за выживание.

Красивая сказочная страна. Индия.

Начиная с раннего детства я ее полюбила всей душой!

Когда мне было около семи лет, мама повела меня в первый раз на индийский фильм. Почти три часа, пока шел этот фильм, я просидела как в трансе, потому что… Потому что все мне было там ЗНАКОМО.

И вот именно с того самого момента, как я увидела этот фильм, у меня появилась боль в груди. Я конечно не знала и знать не могла, откуда она. Ответ на этот вопрос я узнала только пять лет назад. Я всю свою жизнь прожила с этой давящей болью в груди. Бесчисленные кардиограммы ничего не давали. Никакие врачи не могли сказать, почему она у меня есть. Но откуда им было знать. Выйдя из кинотеатра, я сказала маме… «Мама… Послушай… Это… Там в кино… Это… Дом… Понимаешь?

Мой дом… ДОМ, МАМА!» Но моя мама как тогда, так и сейчас, если я говорю что-то ей непонятное, обрывает меня фразой «делом лучше займись».

С тех пор, если только у меня была такая возможность, я не пропускала ни одного индийского фильма. Билеты в кино тогда были дешевые. При любой возможности я смотрела их по множеству раз. Дома я заматывалась в занавески, скатерти, куски ткани и во все, что мне только попадалось под руку, имитируя сари.

Я читала все, что могла найти об Индии, в школьной библиотеке, собирала и коллекционировала любую информацию об этой стране! Я не могла сама себе это никак объяснить! Я непонятным образом запоминала песни из фильмов, абсолютно не зная языка. Когда я пела их, люди поражались и восхищались, и это приносило мне несказанную радость.

Еще одна страна манила меня силой, которую объяснить было невозможно… Египет. Часто во сне я видела Пирамиды, когда они были еще гладкими и блестели на солнце. Но сейчас речь не об этом…

Я не могла понять почему меня ДАВИТ такая дикая тоска по этой стране. По Индии. Почему я с легкостью запоминаю песни из фильмов. Почему мне все там кажется знакомым. Теперь-то я знаю, почему. Но тогда я не знала. Да и не могла знать.

Так шли годы. Я нигде и никогда не переставала его искать. Того мальчика с удивительными знакомыми глазами. Я настолько привыкла всматриваться в лица людей вокруг меня, что будь-то улица, школа, университет, кинотеатр или пляж, по-другому я уже просто не могла. Я искала и ждала его! Я была уверена, что я его найду! Боги! Да разве могла я даже предположить, кем он окажется…

В 15 лет мне, кроме его глаз, начали снится другие сны. ЕГО ПРИКОСНОВЕНИЯ. Он нежно, кончиками пальцев, обводил контур моего лица, моих губ, и эти ощущения во сне были настолько сильными, настолько реальными, что я просыпалась ВСЕ ЕЩЕ ЧУВСТВУЯ их… Это привело к тому, что до 21 года я не позволяла ни одному мужчине ко мне прикасаться. Мне абсолютно не нравились ничьи прикосновения. И это при моей-то врожденной чувственности! Я искала моего мужчину, и в душе я всегда знала, что все, что есть во мне, принадлежит ему! Святые хранители! Да разве я могла знать, где он и кто он! А если бы знала? Если бы ЗНАЛА? Я сейчас часто задаю себе этот вопрос. Если бы я знала, кто он и где? Была бы моя жизнь другой? Прожила бы я ее по-другому? Не знаю…

В 15 лет произошло в моей жизни еще одно событие, которое привнесло немного света и радости в мой ежедневный черный мир.

Искусство снова пришло мне на помощь. А произошло это так.

Я стояла на остановке и ждала автобуса. Я заметила, что на меня пристально смотрит какая-то молодая и очень красивая девушка. Через несколько минут она подошла ко мне и заговорила. Она спросила меня, не хочу ли я стать участницей Цыганского ансамбля. Это очень знаменитый в крае ансамбль. Целая театральная группа. С музыкантами, костюмами, декорациями и тому подобное.

Она говорила, что там я буду петь и танцевать (как выяснилось, петь я умею, а танцевать, мол, меня научат). Это очень красиво и очень интересно. Она рассказала мне, что они часто разъезжают по краю с гастролями и выступают в разных городах. Все, что она говорила, было для меня как сказка, как нереальный фильм, который я смотрю со стороны, но и были в ее речи слова, которые повергли меня в шок. От таких слов не знаешь, то ли плакать тебе, а то ли смеяться. А может, плакать и смеяться одновременно.

— Ты понимаешь, — сказала она, — у тебя очень интересное, необычное лицо! Этот твой огромный, крючковатый нос! Ты такая… (она на миг замолчала) такая… Ну. Некрасивая! Не обижайся пожалуйста, я думаю, ты об этом прекрасно знаешь. Ну так вот, ты такая некрасивая, что это делает тебя необычной и очень интересной. У нас там танцуют девочки очень красивые! А ты будешь там как «изюминка»! Понимаешь? Ну как, пойдешь?

Я прекрасно понимала, что она хотела сказать «страшная» или даже «уродливая», но в последний момент она смягчила это до «некрасивая».

Я ей сказала, что подумаю… Я такая страшная, что среди красивых девочек я буду хорошо смотреться! Заманчивое предложение, ничего не скажешь!… Но спустя три дня я все-таки поехала туда. Сцена манила меня со страшной непреодолимой силой! Я была согласна быть пугалом среди красавиц, лишь бы только меня допустили до нее! Я так же страстно хотела научиться танцевать в цыганских юбках в два клеша! Страшная? Ну и ладно! Этого-то я не могу изменить! Но петь-то я умела! И этого у меня было не отнять! И я решилась и поехала на одну из репетиций по адресу, который мне дала девушка на остановке.

Цыганская музыка была мне хорошо знакома с детства. Ее очень любила и любит моя мама. Когда я была совсем малышкой, в стране гремел цыганский театр «Ромэн», и когда он приезжал на гастроли в наш город, мы с мамой обязательно ходили на все концерты. Был даже такой случай, когда мне было всего 6 лет. После концерта я увидела на улице руководителя этого театра, Николая Сличенко. Я подбежала прямо к нему и сказала:

— Дядя Коля Сличенко! Если я спою тебе, ты возьмешь меня в свой ансамбль?

И я запела! Запела все, что только знала цыганского, естественно, безбожно перевирая слова! На его красивом лице было искреннее удивление и восхищение. Я это понимала даже тогда! Когда я закончила петь, он взял меня на руки и сказал.

— Ты пока еще очень маленькая! Давай мы сделаем так! Ты вырастешь, закончишь школу, и приезжай ко мне в Москву! Тогда и поговорим…

И я пообещала что приеду! Мне было 6 лет…

И вот теперь мне 15, и я шла на репетицию цыганского ансамбля. Еще издалека я услышала чарующие звуки скрипок и гитар. Поднявшись по винтовой лестнице на второй этаж, я увидела молодого парня, который виртуозно играл на гитаре и также пел совершенно волшебным голосом какую-то цыганскую песню. Увидев меня, он почему-то улыбнулся. Искренне улыбнулся и продолжал петь. Как оказалось позже, он был старшим сыном женщины, которая основала этот ансамбль и руководила им. У нее было совершенно удивительное имя. Заррина Амановна. Парня же звали Забар, как героя из фильма «Табор уходит в небо».

Среди девочек участниц и танцовщиц, а так же как и среди взрослых женщин (многие из девочек были их дочерьми) моя внешность вызвала недоумение и откровенный смех… Ну как же! Ведь это же удивительно: такая уродина возомнила о себе, что и она может выйти на сцену!

Но к моему удивлению, у руководительницы было насчет меня другое мнение. Она увидела во мне нечто, что она тогда называла «манерность». Я думаю это то, что сейчас называют «харизма». Конечно, всерьез меня не воспринял никто. Но среди девочек-красавиц нашлась одна ангельская душа 14 лет от роду, имя которой было Альбина. Она и решила научить меня всем танцам. И вы не поверите! Научила!

Я была просто одержима идеей научиться хорошо танцевать. Я приходила на репетиции за два-три часа до начала, когда там еще не было совершенно никого. Я танцевала, танцевала и танцевала, отрабатывая, оттачивая каждое движение. Поначалу не получалось вообще ничего. Потом начало получаться, но плохо. Потом чуть получше, средненько, так себе, потом лучше и лучше. То, что я часами репетировала сама, никто не знал. И вот в один день, несколько месяцев спустя, меня поставили танцевать вместо заболевшей девочки на репетиции. И хотя никто от меня ничего не ожидал, я вдруг очень гармонично влилась в общий танец и общую картинку. На лице Заррины Амановны было искреннее удивление и потрясающая искристая улыбка, на лицах же остальных не читалось ничего хорошего. Кончилось все это тем, что когда заболевшая девочка вернулась, меня решили оставить в танце. Хоть это мало кому понравилось, так решила руководительница, и возражения не принимались. В танце, если честно, я не имела ни отточенной техники, ни той гибкости, которая была у более красивых и талантливых, но люди в зале чаще реагировали именно на меня! Забар как-то сказал своей матери:

— Знаешь, мама, я не знаю, как это объяснить, но когда она танцует в группе девочек, смотреть почему-то хочется только на нее. Она завораживает, притягивает! Остальные и красивее ее, и танцуют лучше, но смотришь почему-то только на нее! Почему?

Мама улыбнулась и ответила ему:

— Потому что в ней есть то, чего нет у других. Магия!

Потом улыбнулась и добавила:

— Ты еще не поймешь!

Этот разговор передал мне сам Забар, когда я, не выдержав насмешек и словесных уколов других девочек и их мам, тихонько плакала в каком-то углу в пустом помещении. Вечный угол. Мой спаситель. Мой друг и защитник. Моя маленькая планета, где можно было стать невидимой и хотя бы выплакаться и опять начать дышать, наглотавшись обид.

Концерты давались часто, и раз за разом люди реагировали на меня все теплее. Я начинала нравиться зрителю. Глядя на все это, руководитель ансамбля совершает немыслимое. Она дает мне СОЛО! И не просто Соло! А соло цыганки КРАСАВИЦЫ!!! Понимаете? Роль легендарной красавицы она дает МНЕ!

Я сначала наотрез отказываюсь! Это же невозможно! Но на одной из репетиций, когда вся группа присутствует, она просит девочку, которая танцует это соло сесть, и в середину круга просит встать меня… Меня! О, ужас! О, восторг! Вокруг меня только насмешливые лица? Или так кажется маленькой одинокой Алле? Через много лет я узнала, что Забар был, оказывается, в меня влюблен, но тогда я бы все равно в это не поверила. Я привыкла быть нелюбимой!

Во мне что-то поднимается и подступает к горлу. Страх? Слезы? Гордость? Я медленно встаю со своего места. Беру шаль, набрасываю ее на плечи и становлюсь в центр круга. Звучит музыка. Звучат вступительные слова: «О ее красоте только на скрипке можно было сыграть! Да и то только тому, кто эту скрипку, как свою душу знает!» Звучит скрипка, и я бросаю шаль в воздух!

Я не помню как я дотанцевала этот танец до конца! Не помню, и все!

Но когда я подняла глаза на лица, только несколько минут назад смотревшие на меня с неприязнью и снисходительным смехом, я увидела недоумение и удивление. Вокруг меня стояла гробовая тишина. Наконец раздался голос руководителя…

— Этот танец будет танцевать только она! Всегда! И Возражений никаких быть не может!

Надо ли говорить, что меня не полюбили за такую оценку руководителя ансамбля, а когда выяснилось, что я еще могу петь на хинди песни из популярных индийских фильмов, то две из них включили в репертуар наших концертов. Я не могу передать никакими словами восторга людей, которые видели и слышали молоденькую некрасивую девушку, поющую на хинди. Люди любили индийские фильмы! Меня после выступления иногда окружала целая толпа. Люди не верили что это не запись, а я пою это сама своим голосом! И я пела им. Они просили петь еще и еще. И на их лицах не было ни насмешек, ни отвращения из-за моего лица с огромным крючковатым носом. На их лицах была радость, восхищение и счастливые улыбки. О, великая сила Искусства! Искусство делает тебя красивым, каким бы ты ни был внешне. Особенно если ты делаешь это от всего сердца, от всей души.

Несколько месяцев спустя, мой брат попал на один из концертов и увидел меня на сцене. Это невероятным образом облегчило мою жизнь! Он стал намного мягче, и отпускал меня без возражений на репетиции и концерты. Ну и что, что когда девчонки собирались вместе, я где-то в уголочке сидела одна с книжкой. Мое одиночество и «изгойство», если и было мне в тягость, то совсем немного. Я с детства привыкла к этому. Но каждый раз, выходя на сцену, я думала об этих глазах. Иногда мне в голову приходила мысль: а вдруг он там? Вдруг он там сейчас, в зале, и смотрит на меня? И я танцевала… Танцевала для того, кто был от меня так далеко, что я даже представить себе этого не могла. Он был очень далеко… Очень. Но ведь я этого не знала и знать не могла! О Моя странная судьба.