— Пойдемте! — сказал он с скверным выражением в голосе, и лицо у него
было злое, надменное, решительное и тревожное.
У него
был злой язык: под вывескою его эпиграммы не один добряк прослыл пошлым дураком; его соперники, завистливые водяные медики, распустили слух, будто он рисует карикатуры на своих больных, — больные взбеленились, почти все ему отказали.
Впрочем, обе дамы нельзя сказать чтобы имели в своей натуре потребность наносить неприятность, и вообще в характерах их ничего не
было злого, а так, нечувствительно, в разговоре рождалось само собою маленькое желание кольнуть друг друга; просто одна другой из небольшого наслаждения при случае всунет иное живое словцо: вот, мол, тебе! на, возьми, съешь!
Неточные совпадения
Слесарша. Милости прошу: на городничего челом бью! Пошли ему бог всякое
зло! Чтоб ни детям его, ни ему, мошеннику, ни дядьям, ни теткам его ни в чем никакого прибытку не
было!
«Вишь, тоже добрый! сжалился», — // Заметил Пров, а Влас ему: // — Не
зол… да
есть пословица: // Хвали траву в стогу, // А барина — в гробу! // Все лучше, кабы Бог его // Прибрал… Уж нет Агапушки…
А
есть еще губитель-тать // Четвертый,
злей татарина, // Так тот и не поделится, // Все слопает один!
Верь мне, что наука в развращенном человеке
есть лютое оружие делать
зло.
Стародум. Дурное расположение людей, не достойных почтения, не должно
быть огорчительно. Знай, что
зла никогда не желают тем, кого презирают; а обыкновенно желают
зла тем, кто имеет право презирать. Люди не одному богатству, не одной знатности завидуют: и добродетель также своих завистников имеет.