Неточные совпадения
В какой мере это портило характер Нестора Игнатьевича, или способствовало лучшей выработке одних его сторон насчет
угнетения других — судить было невозможно, потому что Долинский почти не жил с
людьми; но он сам часто вздыхал и ужасался, считая себя
человеком совершенно неспособным к самостоятельной жизни.
В романе этом не будет ни уездных учителей, открывающих дешевые библиотеки для безграмотного народа, ни мужей, выдающих субсидии любовникам своих сбежавших жен, ни гвоздевых постелей, на которых как-то умеют спать образцовые
люди, ни самодуров-отцов, специально занимающихся
угнетением гениальных детей.
Правительства в наше время — все правительства, самые деспотические так же, как и либеральные, — сделались тем, что так метко называл Герцен Чингис-ханом с телеграфами, т. е. организациями насилия, не имеющими в своей основе ничего, кроме самого грубого произвола, и вместе с тем пользующимися всеми теми средствами, которые выработала наука для совокупной общественной мирной деятельности свободных и равноправных людей и которые они употребляют для порабощения и
угнетения людей.
Неточные совпадения
Вспомнилось, как однажды у Прейса Тагильский холодно и жестко говорил о государстве как органе
угнетения личности, а когда Прейс докторально сказал ему: «Вы шаржируете» — он ответил небрежно: «Это история шаржирует». Стратонов сказал: «Ирония ваша — ирония нигилиста». Так же небрежно Тагильский ответил и ему: «Ошибаетесь, я не иронизирую. Однако нахожу, что
человек со вкусом к жизни не может прожевать действительность, не сдобрив ее солью и перцем иронии. Учит — скепсис, а оптимизм воспитывает дураков».
— Культурные
люди, знатоки истории… Должны бы знать: всякая организация строится на
угнетении… Государственное право доказывает неоспоримо… Ведь вы — юрист…
Это были
люди заброшенные, одуренные постоянным
угнетением и соблазнами, как тот мальчик с половиками и сотни других
людей, которых видел Нехлюдов в остроге и вне его, которых условия жизни как будто систематически доводят до необходимости того поступка, который называется преступлением.
Не одни железные цепи перетирают жизнь; Чаадаев в единственном письме, которое он мне писал за границу (20 июля 1851), говорит о том, что он гибнет, слабеет и быстрыми шагами приближается к концу — «не от того
угнетения, против которого восстают
люди, а того, которое они сносят с каким-то трогательным умилением и которое по этому самому пагубнее первого».
Если ненавистное счастие истощит над тобою все стрелы свои, если добродетели твоей убежища на земли не останется, если, доведенну до крайности, не будет тебе покрова от
угнетения, — тогда воспомни, что ты
человек, воспомяни величество твое, восхити венец блаженства, его же отъяти у тебя тщатся.