Неточные совпадения
Дама, закрытая вуалем, сделала едва заметное движение головою, а Дора сначала вспыхнула до самых ушей, но через минуту улыбнулась и, отворотясь, стала глядеть из-за плеча сестры на улицу. По легкому, едва заметному движению щеки можно было догадаться, что она смеется.
— Теперь пилить меня замужеством! — начала как бы сама с собою полушепотом Юлия. — Ну, скажите, ну,
за кого я пойду? Ну, я пойду! Ну,
давайте этого дурака...
Матроска ожидала дочь и, несмотря на поздний для нее час, с азартом вязала толстый шерстяной чулок. По сердитому стуку вязальных прутиков и электрическому трепетанию серого крысиного хвоста, торчавшего на матроскиной макушке, видно было, что эта почтенная
дама весьма в тревожном положении. Когда у подъезда раздался звонок, она сама отперла дверь, впустила Юлочку, не сказав ей ни одного слова, вернулась в залу, и только когда та прошла в свою комнату, матроска не выдержала и тоже явилась туда
за нею.
Долинский, как все несильные волею люди, старался исполнить свое решение как можно скорее. Он переменил паспорт и уехал
за границу. Во все это время он ни малейшим образом не выдал себя жене; извещал ее, что он хлопочет, что ему
дают очень выгодное место, и только в день своего отъезда вручил Илье Макаровичу конверт с письмом следующего содержания...
В Россию Долинский еще боялся возвращаться, потому что даже и из-за границы ему два или три раза приводилось
давать в посольстве неприятные и тяжелые объяснения по жалобам жены.
— Э! Полно, пожалуйста, жаловаться. Отдадим две комнаты, так вовсе не будет дорого.
За эти комнаты всякий охотно
даст триста рублей в год.
— Господи! Вы меня уморите прежде, чем смерть придет
за мною, — говорила больная. — Все шушукают, да скользят без следа, точно тени могильные. Да поживите вы еще со мною!
Дайте мне послушать человеческого голоса!
Дайте хоть поглядеть на живых людей!
—
За эту готовность целую твою ручку, только ведь и там без денег макарон не
дадут, а денег без тебя брать неоткуда.
—
Дайте, я вас перекрещу, — сказала Анна Михайловна, улыбнувшись сквозь слезы и, положив рукою символическое знаменье на его лице, спокойно взяла его руками
за голову и поцеловала. Губы ее были холодны, на ресницах блестели слезы.
Вечером Даша и Долинский долго просидели у пани Свентоховской, которая собрала нескольких своих знакомых
дам с их мужьями, и ни
за что не хотела отпустить петербургских гостей без ужина. Долинский ужасно беспокоился
за Дашу. Он не сводил с нее глаз, а она превесело щебетала с польками, и на ее милом личике не было заметно ни малейшего признака усталости, хотя час был уже поздний.
— А так! У них пению время, а молитве час. Они не требуют, чтоб люди уродами поделались
за то, что их матери не в тот, а в другой год родили. У них божие идет богови, а кесарево кесареви. Они и живут, и думают, и любят, и не надоедают своим женщинам одною докучною фразою. Мне, вы знаете, смерть надоели эти наши ораторы! Все чувства боятся! Сердчишек не
дал бог, а они еще мечами картонными отмахиваются. Любовь и привязанность будто чему-нибудь хорошему могут мешать? Будто любовь чему-нибудь мешает.
— Так, потому что это все от трусости. En gros [В целом (франц.).] все их пугает, a en detail [По мелочам (франц.).] — все ничего.
Даст человек золотую монету
за удовольствие, которого ему хочется, — его назовут мотом; а разменяет ее на пятиалтынные и пятиалтынниками разбросает — только погаже как-нибудь — ничего. Как это у них там все в головах? Все кверху ногами.
Не
давая ярко проявляться своему неудовольствию
за это новое знакомство с Онучиными, Дора выбила этот клин другим клином: заменила знакомство Онучиных знакомством с дочерью молочной сестры madame Бюжар, прехорошенькой Жервезой.
—
Даю вам честное слово, что я пошутила и что я, напротив, уверена, что Генрих любит вас и ни
за что вам не изменит.
— Ай, ай, ай, на каких вещах вы
даете ловить себя, Долинский! — протянула Дора и дернула
за звонок у ворот своего дома.
Долинский сделал шаг вперед и поднял с пыльной дороги небольшую серую птичку,
за ножку которой волокся пук завялой полевой травы и не
давал ей ни хода, ни полета. Дорушка взяла из рук Долинского птичку, села на дернистый край дорожки и стала распутывать сбившуюся траву. Птичка с сомлевшей ножкой тихо лежала на белой руке Доры и смотрела на нее своими круглыми, черными глазками.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право,
за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь
дали.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица!
Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это
за жаркое? Это не жаркое.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и
давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он
за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и
давай тебе еще награду
за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Анна Андреевна. Пустяки, совершенные пустяки! Я никогда не была червонная
дама. (Поспешно уходит вместе с Марьей Антоновной и говорит
за сценою.)Этакое вдруг вообразится! червонная
дама! Бог знает что такое!