Неточные совпадения
Это не
то, что пустынная обитель,
где есть ряд келий, темный проход, часовня у святых ворот с чудотворною иконою и возле ключ воды студеной, — это было скучное, сухое место.
— Например, во всех
тех случаях,
где он хранит слабых и неопытных членов семьи от заблуждений и ошибок.
Или опять на случай приостановления мельницы,
то вода остановится,
где только пожелаешь.
В
то же время, как Яковлевич, вывернув кренделем локти, нес поднос, уставленный различными солеными яствами, а Пелагея, склонив набок голову и закусив, в знак осторожности, верхнюю губу, тащила другой поднос с двумя графинами разной водки, бутылкою хереса и двумя бутылками столового вина, по усыпанному песком двору уездного училища простучал легкий экипажец. Вслед за
тем в двери кухни,
где Женни, засучив рукава, разбирала жареную индейку, вошел маленький казачок и спросил...
— То-то, я ведь не утерплю, спрошу эту мадам,
где она своего мужа дела? Я его мальчиком знала и любила. Я не могу, видя ее, лишить себя случая дать ей давно следующую пощечину. Так лучше, батюшка, и не зови меня.
«А любовь-то, в самом деле, не на уважении держится… Так на чем же? Он свою жену любит. Вздор! Он ее… жалеет.
Где любить такую эгоистичную, бессердечную женщину. Он материалист, даже… черт его знает, слова не придумаешь, чтό он такое… все отрицает… Впрочем, черт бы меня взял совсем, если я что-нибудь понимаю… А скука-то, скука-то! Хоть бы и удавиться так в
ту же пору».
— Да так. Перед этой, как перед грозным ангелом, стоишь, а
та такая чистая, что
где ты ей человека найдешь. Как к ней с нашими-то грязными руками прикоснуться.
Доктор брал десятую часть
того, что он мог бы взять на своем месте, и не шел в стачки там,
где другим было нужно покрыть его медицинскою подписью свою юридически-административную неправду.
Женни не взяла ее к себе по искренней, детской просьбе. «Нельзя», говорила. Мать Агния тоже говорила: «опомнись», а опомниться нужно было там же, в
том же вертепе,
где кошек чешут и злят регулярными приемами через час по ложке.
Прихожу к
тому ручью,
С милой
где гулял я.
Он бежит, я слезы лью,
Счастье убежало.
Томно ручеек журчит,
Делит грусть со мною
И как будто говорит:
Нет ее с тобою.
— Ну, вот увидите: она его недаром выпускает на своей лошади. А
то где ж ему землю-то пахать.
Здесь был только зоологический Розанов, а был еще где-то другой, бесплотный Розанов, который летал
то около детской кроватки с голубым ситцевым занавесом,
то около постели, на которой спала женщина с расходящимися бровями, дерзостью и эгоизмом на недурном, но искаженном злостью лице,
то бродил по необъятной пустыне, ловя какой-то неясный женский образ, возле которого ему хотелось упасть, зарыдать, выплакать свое горе и, вставши по одному слову на ноги, начать наново жизнь сознательную, с бестрепетным концом в пятом акте драмы.
В
тот же день Розанов перед вечером переехал из челышевских нумеров к Нечаю и поселился в его кабинете,
где Дарья Афанасьевна поставила железную кровать, ширмы и маленький комодец.
А
то отправятся доктор с Араповым гулять ночью и долго бродят бог знает
где, по пустынным улицам, не боясь ни ночных воров, ни усталости. Арапов все идет тихо и вдруг, ни с
того ни с сего, сделает доктору такой вопрос, что
тот не знает, что и ответить, и еще более убеждается, что правленье корректур не составляет главной заботы Арапова.
То по кремлевским стенам гуляли молодцы Стеньки Разина,
то в огне стонали какие-то слабые голоса, гудел царь-колокол, стреляла царь-пушка, где-то пели по-французски «Марсельезу».
«Хоть бы он жил выше
того места,
где вечная Юнгфрау сидит в своем туманном покрывале, — я найду его», — отвечает молодой голос.
Впрочем, Белоярцев
тем и отличался, что никогда не вмешивался ни в какой разговор, ни в какой серьезный спор, вечно отходя от них своим художественным направлением. Он с мужчинами или сквернословил, или пел, и только иногда развязывал язык с женщинами да и
то там,
где над его словами не предвиделось серьезного контроля.
Счастливое лето шло в Гапсале быстро; в вокзале показался статный итальянский граф, засматривающийся на жгучую красоту гречанки; толстоносый Иоська становился ей все противнее и противнее, и в одно прекрасное утро гречанка исчезла вместе с значительным еще остатком украденной в откупе кассы, а с этого же дня никто более не встречал в Гапсале и итальянского графа — поехали в
тот край,
где апельсины зреют и яворы шумят.
Одни утверждали, что он в Петербурге, но что его нельзя узнать, потому что он ходит переодетый, в синих очках и с выкрашенными волосами; другие утверждали, что видели Райнера в Париже,
где он слоняется между русскими и всякий день ходит
то в парижскую префектуру,
то в наше посольство.
Впрочем, раз он прорвался при Лобачевском и, помогая ему укладывать книги и препараты, которые
тот перевозил в Петербург,
где получил новое место, сказал...
В последнюю ночь, проведенную Розановым в своей московской квартире, Ольга Александровна два раза приходила в комнату искать зажигательных спичек. Он видел это и продолжал читать. Перед утром она пришла взять свой платок, который будто забыла на
том диване,
где спал Розанов, но он не видал и не слыхал.
— То-то,
где эти люди: не московский ли Бычков, не здешний ли Красин?
Потом Белоярцев пойдет поспать, в сумерки встанет, съест у себя в комнате втихомолочку вареньица или миндальных орешков и выходит в
том же архалучке в залу,
где уже кипит самовар и
где все готовы слушать его веселые и умные речи.
—
Где же ваше снисхождение к людям?
Где же
то всепрощение, о котором вы так красно говорили?
— А за
то, что нынче девки не в моде. Право, посмотришь, свет-то навыворот пошел. Бывало, в домах ли
где, в собраниях ли каких, видишь, все-то кавалеры с девушками, с барышнями, а барышни с кавалерами, и таково-то славно, таково-то весело и пристойно. Парка парку себе отыскивает. А нынче уж нет! Все пошло как-то таранты на вон. Все мужчины, как идолы какие оглашенные, все только около замужних женщин так и вертятся, так и кривляются, как пауки; а
те тоже чи-чи-чи! да га-га-га! Сами на шею и вешаются.
— Ды-ть, матушка, нешь он
тому причинен? — ублажала ее появившаяся у них за спинами Марфа. — Он бы и всей своей радостной радостью рад, да
где ж ему догнать лошадь! Когда бы у него обувка, как у добрых людей, ну еще бы, а
то ведь у него сапожищи-то — демоны неспособные.
Поди ты сладь с человеком! не верит в Бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта, ясное как день, все проникнутое согласием и высокою мудростью простоты, а бросится именно на
то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот настоящее знание тайн сердца!» Всю жизнь не ставит в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.
Неточные совпадения
Бобчинский. В
том самом номере,
где прошлого года подрались проезжие офицеры.
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать
того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «
то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит в окно.)Скорей, скорей! вы тихо идете. Ну что,
где они? А? Да говорите же оттуда — все равно. Что? очень строгий? А? А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до
тех пор, пока не войдет в комнату, ничего не расскажет!
Под берегом раскинуты // Шатры; старухи, лошади // С порожними телегами // Да дети видны тут. // А дальше,
где кончается // Отава подкошенная, // Народу
тьма! Там белые // Рубахи баб, да пестрые // Рубахи мужиков, // Да голоса, да звяканье // Проворных кос. «Бог на́ помочь!» // — Спасибо, молодцы!
«Скажи, служивый, рано ли // Начальник просыпается?» // — Не знаю. Ты иди! // Нам говорить не велено! — // (Дала ему двугривенный). // На
то у губернатора // Особый есть швейцар. — // «А
где он? как назвать его?» // — Макаром Федосеичем… // На лестницу поди! — // Пошла, да двери заперты. // Присела я, задумалась, // Уж начало светать. // Пришел фонарщик с лестницей, // Два тусклые фонарика // На площади задул.