Он садился в угол, к стене,
на ручку дивана и, осторожно улыбаясь, смешил девочек рассказами об учителях и гимназистах. Иногда Клим возражал ему:
Красивая рука Анны Аркадьевны, украшенная дорогими кольцами, с потухшей папиросой бессильно откинулась
на ручку дивана: видно было, что ее обладательница о чем-то задумалась, что-то соображает. Перед ней на столе лежал лист бумаги, сплошь исписанный цифрами. Изящные бронзовые часы, стоящие на камине, показывали половина первого. В передней послышался звонок.
Кутузов зашипел, грозя ему пальцем, потому что Спивак начал играть Моцарта. Осторожно подошел Туробоев и присел
на ручку дивана, улыбнувшись Климу. Вблизи он казался старше своего возраста, странно белая кожа его лица как бы припудрена, под глазами синеватые тени, углы рта устало опущены. Когда Спивак кончил играть, Туробоев сказал:
Неточные совпадения
Устав стоять, он обернулся, — в комнате было темно; в углу у
дивана горела маленькая лампа-ночник, постель
на одном
диване была пуста, а
на белой подушке другой постели торчала черная борода Захария. Самгин почувствовал себя обиженным, — неужели для него не нашлось отдельной комнаты? Схватив
ручку шпингалета, он шумно открыл дверь
на террасу, — там, в темноте, кто-то пошевелился, крякнув.
Он начал цинически, бешено ругаться, пристукивая кулаком по
ручке дивана, но делал он все это так, точно бесилась только половина его, потому что Самгин видел: мигая одним глазом, другим Лютов смотрит
на него.
Фирс(подходит к двери, трогает за
ручку). Заперто. Уехали… (Садится
на диван.) Про меня забыли… Ничего… я тут посижу… А Леонид Андреич, небось, шубы не надел, в пальто поехал… (Озабоченно вздыхает.) Я-то не поглядел… Молодо-зелено! (Бормочет что-то, чего понять нельзя.) Жизнь-то прошла, словно и не жил… (Ложится.) Я полежу… Силушки-то у тебя нету, ничего не осталось, ничего… Эх ты… недотепа!.. (Лежит неподвижно.)
М-me Фатеева между тем села с Павлом несколько в стороне
на диване. Он был почти в лихорадке: пожатие прелестной
ручки m-me Фатеевой пронзило как бы электрическими иглами все тело его.
Она рыдала до того, что с ней сделалась истерика. Насилу я развел ее руки, обхватившие меня. Я поднял ее и отнес
на диван. Долго еще она рыдала, укрыв лицо в подушки, как будто стыдясь смотреть
на меня, но крепко стиснув мою руку в своей маленькой
ручке и не отнимая ее от своего сердца.