Неточные совпадения
Старик Райнер все слушал молча, положив
на руки свою серебристую голову. Кончилась огненная, живая речь, приправленная всеми едкими остротами красивого и горячего ума. Рассказчик сел в сильном волнении и опустил голову. Старый Райнер все не сводил с него глаз, и оба они долго молчали. Из-за гор показался серый утренний свет и стал наполнять незатейливый кабинет Райнера, а собеседники всё сидели молча и далеко носились своими думами. Наконец Райнер приподнялся, вздохнул и сказал
ломаным русским языком...
Потом подошел к двери соседей, послушал и, отойдя опять
на цыпочках, прилег к огарку, достал из кармана сверточек чистой бумаги, разложил его перед собою и, вынув
ломаный перочинный ножик, стал поправлять перо.
Неточные совпадения
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь в городе около приказных служителей у счетных дел. Не всякому открыл Господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает то счетец поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно жить не люблю.
На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над
ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и то правда, человек
на человека не приходит.
—
Ломаный я человек, родитель, — отвечал Артем без запинки. — Ты думаешь, мне это приятно без дела слоняться? Может, я в другой раз и жисти своей не рад… Поработаю — спина отымается, руки заболят, ноги точно чужие сделаются. Завидно
на других глядеть, как добрые люди над работой убиваются.
Петра Елисеича разбудила Катря, объясняя своим
ломаным хохлацким говором, что панночка
на крыше и ни за что не хочет спуститься оттуда.
Через десять минут они вдвоем спустились с лестницы, прошли нарочно по
ломаным линиям несколько улиц и только в старом городе наняли извозчика
на вокзал и уехали из города с безукоризненными паспортами помещика и помещицы дворян Ставницких. О них долго не было ничего слышно, пока, спустя год, Сенька не попался в Москве
на крупной краже и не выдал
на допросе Тамару. Их обоих судили и приговорили к тюремному заключению.
Как они смеялись над ним! Как весело провели они эти полчаса, в продолжение которых Тейтч,
на ломаном немецком языке, объяснял, как сладко любить отечество и как сильна может быть эта любовь! И что всего замечательнее: они смеялись во имя той же самой"любви к отечеству", именем которой и Тейтч посылал им в лицо свои укоры!