Неточные совпадения
Никитушка ходил с барином и барынею по походам, выучился готовить гусарское печенье, чистить сапоги и нянчить барышню Лизавету Егоровну, которую он теперь везет домой
после долголетнего отсутствия.
— Пошлите, пожалуйста, нашу няню, — попросила Лиза белицу,
после чего та тотчас же вышла, а вслед за тем появилась Марина Абрамовна.
— Вовсе этого не может быть, — возразил Бахарев. — Сестра пишет, что оне выедут тотчас
после обеда; значит, уж если считать самое позднее, так это будет часа в четыре, в пять. Тут около пятидесяти верст; ну, пять часов проедут и будут.
Старики, прийдя в себя
после первого волнения, обняли друг друга, поцеловались, опять заплакали, и все общество, осыпая друг друга расспросами, шумно отправилось под гору.
Наконец-то, наконец, он как-то определился писарем в магистрат и побирал там маленькие, невинные взяточки, которые, не столько по любви к пьянству, сколько по слабости характера, тотчас же
после присутствия пропивал с своими магистратскими товарищами в трактире «Адрианополь» купца Лямина.
И точно, словно какие-то болезненные стоны прорывались у нее иной раз в самых отчаянных и самых залихватских любовных мазурках танцоров, а к тому же еще в город приехал молодой тапер-немец; началась конкуренция, отодвинувшая вдову далеко на задний план, и она через два года
после отъезда Юстина тихо скончалась, шепча горячую молитву за сына.
Так опять уплыл год и другой, и Юстин Помада все читал чистописание. В это время камергерша только два раза имела с ним разговор, касавшийся его личности. В первый раз, через год
после отправления внучка, она объявила Помаде, что она приказала управителю расчесть его за прошлый год по сту пятидесяти рублей, прибавив при этом...
Юстина Помаду перевели в два дощатые чулана, устроенные при столярной в конторском флигеле, и так он тут и остался на застольной, несмотря на то, что стены его бывших комнат в доме уже второй раз подговаривались, чтобы их
после трех лет снова освежили бумажками.
Помада часто с ним споривал и возмущался против его «грубых положений», но очень хорошо знал, что
после его матери Розанов единственное лицо в мире, которое его любит, и сам любил его без меры.
Кого бы вы ни спросили о Помаде, какой он человек? — стар и мал ответит только: «так, из поляков», и словно в этом «из поляков» высказывалось категорическое обвинение Помады в таком проступке,
после которого о нем уж и говорить не стоило.
— Маленькое! Это тебе так кажется
после Москвы. Все такое же, как и было. Ты смотри, смотри, вон судьи дом, вон бойницы за городом, где скот бьют, вон каланча. Каланча-то, видишь желтую каланчу? Это над городническим домом.
— Вот твой колыбельный уголочек, Женичка, — сказал Гловацкий, введя дочь в эту комнату. — Здесь стояла твоя колыбелька, а материна кровать вот тут, где и теперь стоит. Я ничего не трогал
после покойницы, все думал: приедет Женя, тогда как сама хочет, — захочет, пусть изменяет по своему вкусу, а не захочет, пусть оставит все по-материному.
После-то раздумал, а сначала…
Тотчас
после чаю Женни и Лиза в легких соломенных шляпках впорхнули в комнату Гловацкого, расцеловали старика и поехали в Мерево на смотрительских дрожках.
— Да что же понимать, maman? — совсем нетерпеливо спросила
после короткой паузы Лиза. — У тети Агнии я сказала свое мнение, может быть, очень неверное и, может быть, очень некстати, но неужто это уж такой проступок, которым нужно постоянно пилить меня?
— Что ж это, по-твоему, — ничего? Можно, по-твоему, жить при таких сценах? А это первое время; первый месяц, первый месяц дома
после шестилетней разлуки! Боже мой! Боже мой! — воскликнула Лиза и, не удержав слез, горько заплакала.
— Да, как же! Нет, это тебя выучили быть такой хорошей. Люди не родятся такими, какими они
после выходят. Разве я была когда-нибудь такая злая, гадкая, как сегодня? — У Лизы опять навернулись слезы. Она была уж очень расстроена: кажется, все нервы ее дрожали, и она ежеминутно снова готова была расплакаться.
Хорошо зная, что должно наступить
после маневра, о котором ей доложила Абрамовна, Ольга Сергеевна простонала...
— Ну, а
после ж что было? — спокойно спросила игуменья.
Через день
после описанного разговора Бахарева с сестрою в Мереве обедали ранее обыкновенного, и в то время, как господам подавали кушанье, у подъезда стояла легонькая бахаревская каретка, запряженная четверней небольших саврасых вяток.
Егор Николаевич был тверд тою своеобычною решимостью, до которой он доходил
после долгих уклонений и с которой уж зато его свернуть было невозможно, если его раз перепилили. Теперь он ел за четверых и не обращал ни на кого ни малейшего внимания.
Лиза уж совсем эмансипировалась из-под домашнего влияния и на таких положениях уехала на третий день
после прощального вечера со всею своею семьею в губернский город.
«Какой странный этот Райнер!» — думала Женни, засыпая в своей постельке
после этого разговора.
Стучали
после долго еще в дверь, да никто не встал отворить ее.
— Ну, об этом будем рассуждать
после, а теперь я за вами послала, чтобы вы как-нибудь достали мне хоть рюмку теплого вина, горячего чаю, хоть чего-нибудь, чего-нибудь. Я иззябла, совсем иззябла, я больна, я замерзала в поле… и даже обморозилась… Я вам хотела написать об этом, да… да не могла… руки вот насилу оттерли снегом… да и ни бумаги, ничего нет… а люди всё переврут…
В восемь часов утра начинался день в этом доме; летом он начинался часом ранее. В восемь часов Женни сходилась с отцом у утреннего чая,
после которого старик тотчас уходил в училище, а Женни заходила на кухню и через полчаса являлась снова в зале. Здесь, под одним из двух окон, выходивших на берег речки, стоял ее рабочий столик красного дерева с зеленым тафтяным мешком для обрезков. За этим столиком проходили почти целые дни Женни.
Теперь Главная улица была знаменита только тем, что по ней при малейшем дожде становилось море и
после целый месяц не было ни прохода, ни проезда.
Он не похож был на наше описание раннею весною, когда вся пойма покрывалась мутными водами разлива; он иначе смотрел
после Петрова дня, когда по пойме лежали густые ряды буйного сена; иначе еще позже, когда по убранному лугу раздавались то тихое ржание сосуночка, то неистово-страстный храп спутанного жеребца и детский крик малолетнего табунщика.
Через полчаса
после этого стука кухарка, зевая и крестясь, вошла со свечою в комнату Евгении Петровны.
Ну, — продолжала она
после этого отступления, — болтаем мы стоя, а за колонной, совсем почти возле нас, начинается разговор, и слышу то мое, то твое имя.
За обед Помада сел, как семьянин. И за столом и
после стола до самой ночи он чего-то постоянно тревожился, бросался и суетливо оглядывался, чем бы и как услужить Лизе. То он наливал ей воды, то подавал скамейку или, как только она сходила с одного места и садилась на другое, он переносил за нею ее платок, книгу и костяной ножик.
— О, прах тебя побери! — восклицала Абрамовна каждый раз
после такого казуса.
Тотчас
после закуски он стал прощаться. Женни подала Помаде руку, а Лиза на его поклон только сухо проговорила...
Эта слабонервная девица, возложившая в первый же год по приезде доктора в город честный венец на главу его, на третий день
после свадьбы пожаловалась на него своему отцу, на четвертый — замужней сестре, а на пятый — жене уездного казначея, оделявшего каждое первое число пенсионом всех чиновных вдовушек города, и пономарю Ефиму, раскачивавшему каждое воскресенье железный язык громогласного соборного колокола.
«Эта жизнь ничем ее не удовлетворила бы и ни от чего ее не избавила бы», — подумала Женни, глядя
после своей поездки к Лизе на просвирнику гусыню, тянувшую из поседелого печатника последнего растительного гренадера.
В субботу говельщицы причащались за ранней обедней. В этот день они рано встали к заутрене, уморились и, возвратясь домой, тотчас
после чаю заснули, потом пообедали и пошли к вечерне.
Вы знаете, что она сказала: «было все», и захохотала тем хохотом,
после которого людей в матрацы сажают, чтоб головы себе не расшибли.
— Доктор! — сказала Лиза, став
после чаю у одного окна. — Какие выводы делаете вы из вашей вчерашней истории и вообще из всего того, что вы встречаете в вашей жизни, кажется, очень богатой самыми разнообразными столкновениями? Я все думала об этом и желаю, чтобы вы мне ответили, потому что меня это очень занимает.
Бахаревский кабинет, в котором обитала Лиза
после своего бегства, теперь снова не напоминал жилого покоя.
Надежд! надежд! сколько темных и неясных, но благотворных и здоровых надежд слетают к человеку, когда он дышит воздухом голубой, светлой ночи, наступающей
после теплого дня в конце марта. «Август теплее марта», говорит пословица. Точно, жарки и сладострастны немые ночи августа, но нет у них того таинственного могущества, которым мартовская ночь каждого смертного хотя на несколько мгновений обращает в кандидата прав Юстина Помаду.
— Уезжайте отсюда в столицу, ищите кафедры, — проговорила Лиза
после небольшой паузы.
Еще P. S. Не стесняйтесь сообщать сведения всякие, там
после разберемся, а если случится ошибка, то каждый может оправдаться».
Бахаревы вскоре
после Святой недели всей семьей переехали из города в деревню, а Гловацкие жили, по обыкновению, безвыездно в своем домике.
Возвратясь в деревню с семьею
после непродолжительного житья в городе, Лиза опять изменилась.
— Там кто теперь генерал-губернатором? — спросила она
после долгого размышления.
— Как приехала сюда Розанова? — спросил он, подойдя
после обеда к Лизе.
Немного спустя
после обеда Лизу попросили в угольную кушать ягоды и дыню.
— Мне пора ехать, —
после некоторой паузы проговорила Розанова.
Дня через четыре
после описанного происшествия Помада нашел случай съездить в город.
— Папа! дайте мне лошадку съездить к Женни, — сказала Лиза через неделю
после Помадиного доклада.