Вокруг гроба пустое, свободное место: Глафира оглядывалась и увидала по ту сторону гроба Горданова. Он как будто хотел ей что-то сказать глазами, как будто звал ее скорее подходить или, напротив, предостерегал не подходить вовсе — не разберешь. Меж тем мертвец ждал ее лежа с закрытым лицом и с отпущением в связанных
платком руках. Надо было идти, и Глафира сделала уже шаг, как вдруг ее обогнал пьяный Сид; он подскочил к покойнику со своими «расписками» и начал торопливо совать ему в руки, приговаривая...
Неточные совпадения
— Скорей же едем! — и Александра Ивановна, накинув на себя серый суконный
платок, схватила за
руку Веру и бросилась к двери.
— Теперь я начинаю, — молвил майор, и точно фотограф, снимающий шапочку с камерной трубы, дал шаг назад и, выдвинув вперед
руку с синим бумажным
платком, громко и протяжно скомандовал: р-а-з, д-в-а и… Выстрел грянул.
И Подозеров начал тихо вытирать
платком свои бледные
руки, в которых за минуту держал гордановское письмо.
И с этим скрылась, негодуя на его дезабилье, которое Ропшин привел в порядок живою
рукой и, как легкий мяч неслышно скатился со второго этажа вниз, прошел ряд комнат и ступил на балкон, на котором сидела закутанная в большой черный кашемировый
платок Глафира.
На эту сумятицу из передней выбежала толпа пребывавших в праздности лакеев и робко остановилась вдали трупа, по другой бок которого наклонялся, чтобы поднять подсвечники, сильно смущенный Горданов, зажимая в
руке скомканный белый носовой
платок, сквозь который сильно проступала алая кровь.
В ожидании лошадей, он хотел приготовить письма; но, взглянув на ладонь своей левой
руки, покраснел и, досадуя, топнул ногой. У него на ладони был очень незначительный маленький укол, но
платок, которым он старался зажать этот укол, был окровавлен, и это-то дало Ропшину право сказать, что на нем кровь.
Горданов воспользовался этим моментом; он вскочил на ступень катафалка с тем, чтобы вынуть из
рук мертвеца кощунственное отпущение Сида и тем облегчить прощание Глафире, которая в эту же минуту поднялась на ступень с другой стороны гроба. Но лишь только они выровнялись друг против друга, как
платок, которым были связаны окоченевшие
руки покойника, будучи раздерган Сидом, совсем развязался и мертвец пред глазами всех собравшихся в церкви людей раскинул наотмашь
руки…
— Mais vous venez trop tard, [Но вы являетесь слишком поздно,] — сказала она, обтирая
платком руку, которую ей намочила лошадь, бравшая сахар. Анна обратилась к Долли: — Ты надолго ли? На один день? Это невозможно!
Наконец, в изнурении от ран и усталости, я падаю на землю и кричу: «Победа!» Генерал подъезжает ко мне и спрашивает: «Где он — наш спаситель?» Ему указывают на меня, он бросается мне на шею и с радостными слезами кричит: «Победа!» Я выздоравливаю и, с подвязанной черным
платком рукою, гуляю по Тверскому бульвару.
Александр трепетал. Он поднял голову и поглядел сквозь слезы через плечо соседа. Худощавый немец, согнувшись над своим инструментом, стоял перед толпой и могущественно повелевал ею. Он кончил и равнодушно отер
платком руки и лоб. В зале раздался рев и страшные рукоплескания. И вдруг этот артист согнулся в свой черед перед толпой и начал униженно кланяться и благодарить.
Когда Николай вышел, Александр Антонович запер за ним дверь, оглянулся и, подойдя к камину, молча, но с силой ударил по белому, блестящему кафлю. Потом вытер
платком руку, к которой пристала белая полоска извести, и сел заниматься. И опять лицо его белело той страшной бледностью, которая напоминает смерть.
Неточные совпадения
Гляди, что́ протянулося // Крестьянских
рук со шляпами, // С
платками, с рукавицами.
Он округло вытер
платком свое лицо и, запахнув сюртук, который и без того держался очень хорошо, с улыбкой приветствовал вошедших, протягивая Степану Аркадьичу
руку, как бы желая поймать что-то.
— Ну, я очень рад. А ты здорова? — сказал он, отерев
платком мокрую бороду и целуя ее
руку.
— Давно ли вы здесь? — сказала она, подавая ему
руку. — Благодарствуйте, — прибавила она, когда он поднял
платок, выпавший из ее муфты.
Но только что он двинулся, дверь его нумера отворилась, и Кити выглянула. Левин покраснел и от стыда и от досады на свою жену, поставившую себя и его в это тяжелое положение; но Марья Николаевна покраснела еще больше. Она вся сжалась и покраснела до слез и, ухватив обеими
руками концы
платка, свертывала их красными пальцами, не зная, что говорить и что делать.