Неточные совпадения
Горданов запечатал это письмо и, надписав его «в Петербург, Алине Александровне Висленевой», подал
конверт слуге, сказав: «Сию минуту сдай на почту, но прежде
отнеси эти цветы Ларисе Платоновне Висленевой».
Запечатав это письмо, она
отнесла его в комнату своей девушки, положила
конверт на стол и велела завтра рано поутру отправить его к Водопьянову, а потом уснула с верой и убеждением, что для умного человека все на свете имеет свою выгодную сторону, все может послужить в пользу, даже и спиритизм, который как крайняя противоположность тех теорий, ради которых она утратила свою репутацию в глазах моралистов, должен возвратить ей эту репутацию с процентами и рекамбио.
Написав эту записочку, она вложила ее в
конверт и велела другому лакею немедленно
отнести ее к Михаилу Андреевичу в квартиру Казимиры.
Запечатав эту записку, Горданов велел лакею
отнести пакет Глафире Васильевне и дождаться ответа, и человек, выйдя с этим его посланием с лестницы, повернул в маленькую, так называемую «разрядную» зальцу, где прежде Михаил Андреевич занимался хозяйственными распоряжениями с управляющим и бурмистром, и теперь помещались Синтянин и Ворошилов, пред которыми лакей и положил с улыбкой
конверт.
Я помню, однажды отец получил от предводителя письмо с приглашением на выборы, и на конверте было написано: «его превосходительству» (отец в молодости служил в Петербурге и дослужился до коллежского советника, но многие из его бывших товарищей пошли далеко и занимали видные места). Догадкам и удивлению конца не было. Отец с неделю
носил конверт в кармане и всем показывал.
Решили послать Барнуму почетное приглашение. Билеты надписал по-английски Джемс Адвен, полуангличанин; он очень хорошо работал жокея. Адвен и
отнес конверт в гостиницу. Барнум сам к нему не вышел, но выслал через переводчика два сотенных билета и велел сказать, что сегодня, ввиду усталости, быть в цирке не сможет, а посетит его непременно завтра.
Неточные совпадения
— Не можете ли вы
отнести этот
конверт на почту? — спросила княжна.
Он составлял чертежи «на переделку перемычек, пробить в крыше слуховое окно» и т. п.; я
носил эти чертежи к старенькому архитектору, вместе с
конвертом, куда пряталась двадцатипятирублевая бумажка, — архитектор брал деньги и подписывал: «Чертеж с натурою верен, и надзор за работами принял Имярек».
Письма его были оригинальны и странны, не менее чем весь склад его мышления и жизни. Прежде всего он прислал Туберозову письмо из губернского города и в этом письме, вложенном в
конверт, на котором было надписано: «Отцу протоиерею Туберозову, секретно и в собственные руки», извещал, что, живучи в монастыре, он отомстил за него цензору Троадию, привязав его коту на спину колбасу с надписанием: «Сию колбасу я хозяину несу» и пустив кота бегать с этою
ношею по монастырю.
Она редко выходила на двор и в кухню, — Наталья сказывала, что она целые дни всё пишет письма, а Шакир
носил их на почту чуть не каждый день. Однажды Кожемякин, взяв
конверт из рук татарина, с изумлением прочитал:
С этими словами мы снова очутились у знакомой зеленой двери капитановой квартиры. Он нетерпеливо дернул звонок и, вскочив на минуту, действительно тотчас же выскочил назад. В руках его была женская картонка, в каких обыкновенно модистки
носят дамские шляпы, большой
конверт и длинный тонкий сверток. Из этого свертка торчала зонтичная ручка.