Неточные совпадения
Схватив в свои руки этот
листок, Казимира быстро разорвала его на мелкие кусочки и, вспыхнув до ушей, скомкала эти клочки в руке и со словом «подлец» бросила их в
глаза Горданову и, никому не поклонясь, пошла назад в двери.
— Что это такое? — сказала тревожно Александра Ивановна и, встав, поглядела через плечо мужа в
листок, прочла что-то молча
глазами и молча же села на прежнее место. По щекам ее текли две длинные, серьезные слезы, которые заметил и Подозеров, и генерал, и оба отгадали в чем дело, и старик продолжал чтение.
Он вынул
листок, прочел его
глазами, и смущение, овладевшее несколько минут пред тем Александрой Ивановной, теперь овладело им.
Неточные совпадения
Листок в ее руке задрожал еще сильнее, но она не спускала с него
глаз, чтобы видеть, как он примет это. Он побледнел, хотел что-то сказать, но остановился, выпустил ее руку и опустил голову. «Да, он понял всё значение этого события», подумала она и благодарно пожала ему руку.
Слева от Самгина одиноко сидел, читая письма, солидный человек с остатками курчавых волос на блестящем черепе, с добродушным, мягким лицом; подняв
глаза от
листка бумаги, он взглянул на Марину, улыбнулся и пошевелил губами, черные
глаза его неподвижно остановились на лице Марины.
Ее лицо пылало, ленивые
глаза сердито блестели, она раздувала ноздри, но в ее возмущении Клим видел что-то неумелое и смешное. Когда она, выхватив из кармана
листок бумаги, воинственно взмахнула им, Самгин невольно улыбнулся, — жест Алины был тоже детски смешной.
Самгин собрал все
листки, смял их, зажал в кулаке и, закрыв уставшие
глаза, снял очки. Эти бредовые письма возмутили его, лицо горело, как на морозе. Но, прислушиваясь к себе, он скоро почувствовал, что возмущение его не глубоко, оно какое-то физическое, кожное. Наверное, он испытал бы такое же, если б озорник мальчишка ударил его по лицу. Память услужливо показывала Лидию в минуты, не лестные для нее, в позах унизительных, голую, уставшую.
Его увлекал процесс писанья, как процесс неумышленного творчества, где перед его
глазами, пестрым узором, неслись его собственные мысли, ощущения, образы.
Листки эти, однако, мешали ему забыть Веру, чего он искренно хотел, и питали страсть, то есть воображение.