Неточные совпадения
«Я, — говорит, — Ольга, так решила, что лишь бы он здоров сюда приехал, а то уж мы отсюда никуда
не поедем. Так
здесь и будем жить, как свекор с свекровью жили, а то они, эти
не понимающие справедливости и воли божией люди, его замучат».
К тому же Патрикей, который недаром пользовался доверием князя и княгини, потому что он был умен, находчив и сообразителен,
здесь на первых же шагах обличил совсем
не свойственное ему крайнее легкомыслие и ветреность.
«Так, сказали: ступай вон, чтоб у нас
здесь твоего московьского духу
не было».
— Позвольте, позвольте…
Не говорите
здесь про это.
— Напрасно, я нахожу, он
здесь этакую проповедь изволил сказать, — заговорила она, — и
не понимаю, что это ему вздумалось тут говорить, что «нет больше любви, если кто душу свою положит»…
Таков конец этого позднего эпизода, введенного мною
здесь, может быть,
не совсем кстати, но я считала его тут необходимым для того, чтобы закончить фигуру Ольги Федотовны, после которой перехожу к изображению другого важного лица придворного штата княгини — Патрикея.
Мы ведь
здесь русские, и вот друг мой Марья Николаевна… она по-французски и
не понимает, и может подумать что-нибудь на ее счет, и обидеться может…» И все говорит, бывало, этак чаще всего за меня, так что даже, право, мученье это мне было при гостях сидеть; но огорчать я ее
не могла и друзей через это приобретала: кого она этак хорошо с своими извинениями отчитает, сам же после этого над собою смеется.
Я считаю нужным напомнить, что княжна Анастасия поступила в институт
не потому, что бабушка этого хотела, а в угоду основательнице заведения, желавшей, чтобы девицы лучших фамилий получали
здесь свое воспитание.
Прошли годы институтского учения. Княгиня была
не особенно радостна с тех пор, как стала говорить о поездке в Петербург за дочерью. Она терялась. Она
не знала, перевозить ли ей дочь в деревню и
здесь ее переламывать по-своему или уже лучше ей самой переехать в свой петербургский дом и выдать там княжну замуж за человека, воспитания к ней более подходящего.
Здесь он
не скоро мог сообразить: кто кого угнетеннее и имеет более прав на его защиту?
— Просто к слову, так садись до обеда и скажи мне, пожалуй, что такая за притча, что я тебя ни разу
не видала. Столько времени
здесь живу и, кажется, всех у себя перевидела, а тебя
не видала. Слышу ото всех, что живет воин галицкий, то тут, то там является защитником, а за меня, за вдову, ни разу и заступиться
не приехал… Иль чем прогневала? Так в чем застал, в том и суди.
— А меня
здесь не заметят?
— Благодарю тебя, Доримедонт Васильич, что ты
не утерпел и прилетел сюда навестить меня вдалеке от гнезда, но
здесь, сделай милость… Завтра моя дочь приедет: она, может быть, и
не так проста, как мы с тобой, ты
не ставь ее всякое лычко в строчку…
Бабушка, разумеется, тоже была на этих собраниях с дочерью и с Ольгою Федотовной, которая находилась в гардеробных комнатах. Результатом первого же из этих съездов было то, что княгиня совсем против желания попала в очень большой круг знакомств, имевших то необыкновенное начало, что
здесь не родители знакомили детей, а дети сводили и сближали своих родителей.
— Мы
здесь на земле путешественники, — внушала графиня, — и живем
не для наслаждений, надо себя уметь сдерживать, поститься.
Несправедливо было бы сказать, что все эти толки
не имели никакого основания: княгиня в Петербурге была все та же — она продолжала и
здесь иметь свои мнения, далеко
не согласные с мнениями большинства,
не по одним вопросам религиозного свойства.
Княгиня его приветливо встретила, но все в своем большом чепце, и повела его в маленькую гостиную, куда почти никто никогда
не ходил, —
здесь затворились, сели и начали говорить.
Требование было и небольшое, но в то же время и
не совсем легкое; но граф услужил княгине, он достал ей такого француза, который превзошел все ее ожидания. Этот утешительный человек был французский гражданин monsieur Gigot, [Господин Жиго (франц.)] которому
здесь надо дать маленькое место. Ne le renvoyez раз, je vous prie! [
Не отсылайте его, я вас прошу (франц.)] Он тут нужен.
Я,
здесь ничего
не узнавши, да бегу к Патрикею Семенычу, чтобы с его умом посоветоваться, да как раз в угольной наскочила, что княгиня, — чего никогда
не бывало, — в утреннем капоте стоят, а перед ними бедный Жигошка и на коленях вертится, и ручонки ломает, и к небу таращится, и сам плачет.
Эти гости были
здесь так оживлены и веселы, что им показалось, будто княгиня Варвара Никаноровна просидела со своею гостьею у дочери всего одну минуту, но зато при возвращении их никто бы
не узнал: ни эту хозяйку, ни эту гостью, — даже ассистентки графини сморщились, как сморчки, и летели за графинею, которая пронеслась стремглав и, выкатив за порог гостиной, обернулась, обшаркнула о ковер подошву и сказала...
— Да; она благочестива… я
не спорю: я грешница и
не сужу людей… Она мне
здесь ни слова
не сказала, что свадьбу надо скоро… Ваш сват вас хочет сам благословить?
«Совсем
не то время теперь и
не то место, чтобы еще
здесь распутывать его глупости», — размышляла княгиня, которой вдруг пришло в голову, что «аракчеевцы», ища повсюду особых случаев, того и гляди рады будут этому вздору и навлекут на бедного дворянина небывалое обвинение, что он-де
не только пашквилянт на благородное сословие, но еще и пашквили его имеют дурное влияние: могут служить к подрыву помещичьей власти над крепостными людьми.
— Вот и прекрасно: может быть, он знает, как и с тобой управляться, а то ты мне уже
здесь очень дорого стоишь, да и хлопот с тобой
не оберешься, а мне теперь некогда… Бери Марью Николаевну и поезжайте, — ее из Курска отправь, а сам меня жди у Червева.
— Нет, мой друг, я и обманывать тебя
не хочу, —
не поеду: зачем? мне тут делать нечего.
Здесь место тому, кому нужны кресты да перстни, а наше благо на пепле растет, и надо в нем копаться, сидя на своем кореню. Было время, и я
здесь жила, но хорошего тоже мало из того времени помню… а теперь я уже совсем от этого отстала, и слава за то создателю: надо кому-нибудь и соху с лопатой знать, а наездом хлеба
не напашешь.
Бабушка
не могла уехать из Петербурга в Протозаново так скоро, как она хотела, — ее удержала болезнь детей. Отец мой, стоя на крыльце при проводах Функендорфов, простудился и заболел корью, которая от него перешла к дяде Якову. Это продержало княгиню в Петербурге около месяца. В течение этого времени она
не получала
здесь от дочери ни одного известия, потому что письма по уговору должны были посылаться в Протозаново. Как только дети выздоровели, княгиня, к величайшему своему удовольствию, тотчас же уехала.
Это было
здесь, в Петербурге, которого он
не только
не любил, но даже ненавидел, а под конец даже и презирал и как бы в наказание за то осужден был провести
здесь свои последние годы — годы упадка своих сил, значения и состояния, которые он растратил многоразличными способами.
— И
не знай, батюшка, лучше: это
не мужское дело, как баба одевается; ей
здесь новый самовар подадут, а мы с тобой пока пройдемся, я тебе хозяйство покажу: я тут без вас много кой-что построила. Скоро будем делиться; вам все надо видеть.
Тетушке Клеопатре Львовне как-то раз посчастливилось сообщить брату Валерию, что это
не всегда так было; что когда был жив папа, то и мама с папою часто езжали к Якову Львовичу и его жена Софья Сергеевна приезжала к нам, и
не одна, а с детьми, из которых уже два сына офицеры и одна дочь замужем, но с тех пор, как папа умер, все это переменилось, и Яков Львович стал посещать maman один, а она к нему ездила только в его городской дом, где он проводил довольно значительную часть своего времени, живучи
здесь без семьи, которая жила частию в деревне, а еще более за границей.
На этом основании Софье Сергеевне в деревне
не с кем было жить, и она
здесь не жила, а если изредка и гащивала дома, то велась только с теми, кого знала в других местах.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер
здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Осип. Да так. Бог с ними со всеми! Погуляли
здесь два денька — ну и довольно. Что с ними долго связываться? Плюньте на них!
не ровен час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А лошади тут славные — так бы закатили!..
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я
не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы
не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я потому и сижу
здесь, что у меня нет ни копейки.
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде
не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы
здесь: ночь
не спишь, стараешься для отечества,
не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте
не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела
не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас
здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши
не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.