Неточные совпадения
Князь Яков Львович в моих
глазах прелестное лицо, открывающее собою ряд чистых и глубоко для меня симпатичных
людей в нашем роде.
Большие небесного цвета
глаза его так отрадно глядели из-под длинных темных ресниц, что сама бабушка залюбовалась на молодого
человека и мысленно перебирала: какой прекрасный ряд разнообразных ощущений должен был теперь проходить в душе Марьи Николаевны, которой эти молодые
люди всем были обязаны.
Но когда совсем облаченный архиерей, взойдя на амвон, повернулся лицом к народу и с словами «призри, виждь и посети» осенил
людей пылающими свечами, скромный белый чепец Ольги Федотовны вдруг очутился вровень с нашими детскими головами. Она стояла на коленях и, скрестив на груди свои маленькие ручки,
глазами ангела глядела в небо и шептала...
А как только гости вслед за княгинею парами в зал вступят и сядут, он молча
глаз человеку сделает, тот сейчас крышку с чаши долой, а он и начнет большою ложкой разливать…
У нее вообще была даже некоторая слабость сказать
человеку правду в
глаза; но она делала это, во-первых, всегда дружески, а во-вторых, с самою доброю целью: объясниться и не питать скрытого зла.
— Да ничего… один
глаз целый остался, — отвечал Рогожин и больше ничего не рассказывал; но
люди через Зинку разузнали, что было побоище страшное, что Дон-Кихот где-то далеко «с целым народом дрался».
— Можно ли-де об этом говорить? Что там от наших
глаз спрятано, того не увидишь, да и не нужно: пока я в этом мире
человеком живу, мне дана заповедь, как жить, а что после будет, то никому не известно. Одно полагаю, кто,
человеком бывши, своего достоинства не сбережет, того хоть и ангелом сделай, он и ангельское потеряет.
— О
людях нуждающихся… да; это даже наша первая обязанность; Христос обещал не забыть чашу студеной воды, которую подадим, кому надо уста промочить. А Дмитрий Ростовский на жен-мироносиц всем вельможам прямо в
глаза сказал, что у нас в знатных
людях не найти Христа, а бедному, за нуждою тяжкою, про него совсем и вспомнить некогда. Надо бедным тяготы посбавить, а не гробы золотить и не башни строить, тогда скорее начнется Христово царствие.
Сначала они немножко дулись друг на друга: Gigot, увидав перед собою длинного костюмированного
человека с одним изумрудным
глазом, счел его сперва за сумасшедшего, но потом, видя его всегда серьезным, начал опасаться: не философ ли это, по образцу древних, и не может ли он его, господина Gigot, на чем-нибудь поймать и срезать?
Имена этих двух
людей, в особенности имя Дмитрия Журавского, подняли в
глазах бабушки значение Червева.
Червев был пожилой
человек простонародного русского типа: большой, сильный и крепкого сложения, но с очень благопристойными, как тогда говорили о Сперанском, — «врожденными манерами». Он действительно имел чистые, «точно снегом вытертые
глаза» и мягкий голос, в котором звучали чистота и прямодушие.
Толкущему в двери разума — дверь отворяется. Бабушка достала себе то, что нужнее всего
человеку: жизнь не раздражала ее более ничем: она, как овца, тихо шла, не сводя
глаз с пастушьего посоха, на крючке которого ей светил белый цветок с кровавою жилкой.
Что не было «благородно и великодушно», то, очевидно, было в
глазах Якова Львовича предосудительно и низко, а он от
людей, имеющих такие свойства, отворачивался и не презирал их только потому, что это, по его мнению, было «неблагородно и невеликодушно презирать
человека, имевшего несчастие получить дурное направление».
Несмотря на то, что с тех пор произошло столько больших реформ и перед
глазами людей прошло столько новых деятелей, самый низший слой населения не забыл еще, каков был «истовый совестный судья Яков Львович Протозанов».
Увидав это, дядя не выдержал своей роли и в ужасе заметил, что такое образование равносильно круглому невежеству; что знание языков важно как средство, при пособии которого
человек может с большим успехом приобретать другие знания, которые, собственно, только и начинают образование ума; но, встретив в ответ на это сухую, исполненную жалости к его заблуждениям улыбку своей жены, он оставил и это так, как оно есть, но впоследствии был несколько несправедлив, никогда не прощая детям их невежества и осмеивая его в
глаза им иногда тонко, а иногда и довольно зло.
Неточные совпадения
«Тсс! тсс! — сказал Утятин князь, // Как
человек, заметивший, // Что на тончайшей хитрости // Другого изловил. — // Какой такой господский срок? // Откудова ты взял его?» // И на бурмистра верного // Навел пытливо
глаз.
И рассказали странники, // Как встретились нечаянно, // Как подрались, заспоривши, // Как дали свой зарок // И как потом шаталися, // Искали по губерниям // Подтянутой, Подстреленной, // Кому живется счастливо. // Вольготно на Руси? // Влас слушал — и рассказчиков //
Глазами мерял: — Вижу я, // Вы тоже
люди странные! — // Сказал он наконец. — // Чудим и мы достаточно. // А вы — и нас чудней! —
Г-жа Простакова (с веселым видом). Вот отец! Вот послушать! Поди за кого хочешь, лишь бы
человек ее стоил. Так, мой батюшка, так. Тут лишь только женихов пропускать не надобно. Коль есть в
глазах дворянин, малый молодой…
Стародум. Они жалки, это правда; однако для этого добродетельный
человек не перестает идти своей дорогой. Подумай ты сама, какое было бы несчастье, ежели б солнце перестало светить для того, чтоб слабых
глаз не ослепить.
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из
глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые
люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)