Слова матушки были справедливы: любя Альтанского, я в ту пору все-таки еще не понимал, коего духа он был человек, — это пришло ко мне гораздо позже, когда его уже не стало. В те же юные мои годы, к которым относится эта часть моих воспоминаний, я ощущал одно, что он был для меня какой-то сосуд, заключающий целебную смесь, которую, однако, надо было пить умеючи, потому что малейшее усиление приема вместо пользы, покоя, здоровья развивало во мне мучительный
душевный недуг.
Все темные горести, все утраченные надежды, все
душевные недуги, все, что так болезненно назревало в моем сердце, все это мгновенно встает передо мною…
— Ни-ни-ни! — возбранил ему Марфин. —
Душевные недуги, как и физические, лечатся легче, когда они явны, и я прошу и требую от тебя быть со мною откровенным.
Так он пошел «заговариваться», и в этом было резюме его внутреннего разлада, так сказать, «пункт его помешательства». О расстройстве Николая Фермора скоро заговорили в «свете». Странный
душевный недуг Фермора казался интересным и занимал многих. Опять думали, что он скрывает что-то политическое, и не охотно верили, что ничего подобного не было. А он сам говорил:
Глафира извещала ее, что ее муж Жозеф, давно страдая какими-то непонятными
душевными недугами, наконец совсем сошел в Париже с ума, и что она, Глафира, не желая оставить его в таком положении на чужбине, привезла его с собою в Россию.
Неточные совпадения
— Тайна сия велика есть! — откликнулся Лютов, чокаясь с Алиной коньяком, а опрокинув рюмку в рот, сказал, подмигнув: — Однако полагаю, что мы с тобою — единоверцы: оба верим в нирвану телесного и
душевного благополучия. И — за веру нашу ненавидим себя; знаем: благополучие — пошлость, Европа с Лютером, Кальвином, библией и всем, что не по
недугу нам.
Дядя испугался.
Душевным страданиям он мало верил, но боялся, не кроется ли под этим унынием начало какого-нибудь физического
недуга. «Пожалуй, — думал он, — малый рехнется, а там поди разделывайся с матерью: то-то заведется переписка! того гляди, еще прикатит сюда».
Его изнуренный вид, бледное лицо и впалые щеки — все показывало в нем человека, недавно излечившегося от тяжкой болезни, но в то же время нельзя было не заметить, что причиною его необычайной худобы была не одна телесная болезнь: глубокая горесть изображалась на лице его, а покрасневшие от слез глаза ясно доказывали, что его
душевные страдания не миновались вместе с
недугом, от которого он, по-видимому, совершенно излечился.
Неизлечим
недуг //
Душевный мой. Он разрушает тело — // И быстро я, усильям вопреки, // Иду к концу. В страданье человек // Бывает слаб. Мне ведать тяжело, // Что все меня клянут… Услышать слово // Приветное я был бы рад…
— Боже сильный, милостию вся строяй, — молилась вслух Платонида, обратясь к иконам, — посети рабу свою сию Матрену, исцели ю от всякого
недуга плотского и
душевного, отпусти грех ее, и греховные соблазны, и всяку напасть, и всяко нашествие приязненно…