Неточные совпадения
«Черкес!
видал я здесь прекрасных
Свободы нежных дочерей,
Но
не сравню их взоров страстных
С приветом северных очей.
«Беда! — сказал он, — князя
не видать!
Куда он скрылся?» — «Если хочешь знать,
Взгляни туда, где бранный дым краснее,
Где гуще пыль и смерти крик сильнее,
Где кровью облит мертвый и живой,
Где в бегстве нет надежды никакой:
Он там! — смотри: летит как с неба пламя;
Его шишак и конь, — вот наше знамя!
Он там! — как дух, разит и невредим,
И всё бежит иль падает пред ним!»
Так отвечал Селиму сын природы —
А лесть была чужда степей
свободы!..
Неточные совпадения
Для чего она сказала это, чего она за секунду
не думала, она никак бы
не могла объяснить. Она сказала это по тому только соображению, что, так как Вронского
не будет, то ей надо обеспечить свою
свободу и попытаться как-нибудь
увидать его. Но почему она именно сказала про старую фрейлину Вреде, к которой ей нужно было, как и ко многим другим, она
не умела бы объяснить, а вместе с тем, как потом оказалось, она, придумывая самые хитрые средства для свидания с Вронским,
не могла придумать ничего лучшего.
— А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах
не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; [Доктринерство — узкая, упрямая защита какого-либо учения (доктрины), даже если наука и жизнь противоречат ему.] мы
увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда
не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая
свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.
Он явился в госпиталь избитый до полусмерти; я еще никогда
не видал таких язв; но он пришел с радостью в сердце, с надеждой, что останется жив, что слухи были ложные, что его вот выпустили же теперь из-под палок, так что теперь, после долгого содержания под судом, ему уже начинали мечтаться дорога, побег,
свобода, поля и леса…
Кабатчик, видимо,
видал в жизни много неприятностей. Ответ его
не понравился лозищанам и даже немного их обидел. Что люди всюду рвут друг друга, — это, конечно, может быть, и правда, но
свободой, — думали они, — наверное, называется что-нибудь другое. Дыма счел нужным ответить на обидный намек.
Телеграмма гласила нижеследующее: «Я бываю у княгини Григоровой и ничего подобного твоим подозрениям
не видал. Миклаков, по обыкновению, острит и недавно сказал, что французы исполнены абстрактного либерализма, а поляки — абстрактного патриотизма; но первые
не успели выработать у себя никакой
свободы, а вторые
не устроили себе никакого отечества. Княгиня же совершенно здорова и очень смеялась при этом».