Неточные совпадения
— Да,
я уж здесь служил
при Алексее Петровиче, [Ермолове. (Прим. М. Ю. Лермонтова)] — отвечал он, приосанившись. — Когда он приехал на Линию,
я был подпоручиком, — прибавил он, — и
при нем получил два чина за дела против горцев.
Луна тихо смотрела на беспокойную, но покорную ей стихию, и
я мог различить
при свете ее, далеко от берега, два корабля, которых черные снасти, подобно паутине, неподвижно рисовались на бледной черте небосклона.
Долго
при свете месяца мелькал белый парус между темных волн; слепой все сидел на берегу, и вот
мне послышалось что-то похожее на рыдание: слепой мальчик точно плакал, и долго, долго…
Признаюсь еще, чувство неприятное, но знакомое пробежало слегка в это мгновение по моему сердцу; это чувство — было зависть;
я говорю смело «зависть», потому что привык себе во всем признаваться; и вряд ли найдется молодой человек, который, встретив хорошенькую женщину, приковавшую его праздное внимание и вдруг явно
при нем отличившую другого, ей равно незнакомого, вряд ли, говорю, найдется такой молодой человек (разумеется, живший в большом свете и привыкший баловать свое самолюбие), который бы не был этим поражен неприятно.
— Напротив, совсем напротив!.. Доктор, наконец
я торжествую: вы
меня не понимаете!.. Это
меня, впрочем, огорчает, доктор, — продолжал
я после минуты молчания, —
я никогда сам не открываю моих тайн, а ужасно люблю, чтоб их отгадывали, потому что таким образом
я всегда могу
при случае от них отпереться. Однако ж вы
мне должны описать маменьку с дочкой. Что они за люди?
Княжна хочет проповедовать против
меня ополчение;
я даже заметил, что уж два адъютанта
при ней со
мною очень сухо кланяются, однако всякий день у
меня обедают.
—
Я знала, что вы здесь, — сказала она.
Я сел возле нее и взял ее за руку. Давно забытый трепет пробежал по моим жилам
при звуке этого милого голоса; она посмотрела
мне в глаза своими глубокими и спокойными глазами: в них выражалась недоверчивость и что-то похожее на упрек.
Нет женского взора, которого бы
я не забыл
при виде кудрявых гор, озаренных южным солнцем,
при виде голубого неба или внимая шуму потока, падающего с утеса на утес.
Я с трепетом ждал ответа Грушницкого; холодная злость овладела
мною при мысли, что если б не случай, то
я мог бы сделаться посмешищем этих дураков. Если б Грушницкий не согласился,
я бросился б ему на шею. Но после некоторого молчания он встал с своего места, протянул руку капитану и сказал очень важно: «Хорошо,
я согласен».
Стреляясь
при обыкновенных условиях, он мог целить
мне в ногу, легко
меня ранить и удовлетворить таким образом свою месть, не отягощая слишком своей совести; но теперь он должен был выстрелить на воздух, или сделаться убийцей, или, наконец, оставить свой подлый замысел и подвергнуться одинаковой со
мною опасности.
Я до сих пор стараюсь объяснить себе, какого рода чувство кипело тогда в груди моей: то было и досада оскорбленного самолюбия, и презрение, и злоба, рождавшаяся
при мысли, что этот человек, теперь с такою уверенностью, с такой спокойной дерзостью на
меня глядящий, две минуты тому назад, не подвергая себя никакой опасности, хотел
меня убить как собаку, ибо раненный в ногу немного сильнее,
я бы непременно свалился с утеса.
Видно,
я очень переменилась в лице, потому что он долго и пристально смотрел
мне в глаза;
я едва не упала без памяти
при мысли, что ты нынче должен драться и что
я этому причиной;
мне казалось, что
я сойду с ума… но теперь, когда
я могу рассуждать,
я уверена, что ты останешься жив: невозможно, чтоб ты умер без
меня, невозможно!
При возможности потерять ее навеки Вера стала для
меня дороже всего на свете — дороже жизни, чести, счастья!
Два казака, встретившие
меня и следившие за убийцей, подоспели, подняли раненого, но он был уже
при последнем издыхании и сказал только два слова...
Велев есаулу завести с ним разговор и поставив у дверей трех казаков, готовых ее выбить и броситься
мне на помощь
при данном знаке,
я обошел хату и приблизился к роковому окну. Сердце мое сильно билось.
— Еще бы; а вот генерала Кобелева никак не могли там
при мне разыскать. Ну-с, долго рассказывать. Только как я нагрянул сюда, тотчас же со всеми твоими делами познакомился; со всеми, братец, со всеми, все знаю; вот и она видела: и с Никодимом Фомичом познакомился, и Илью Петровича мне показывали, и с дворником, и с господином Заметовым, Александром Григорьевичем, письмоводителем в здешней конторе, а наконец, и с Пашенькой, — это уж был венец; вот и она знает…
Неточные совпадения
В каморку постучалися. // Макар ушел… Сидела
я, // Ждала, ждала, соскучилась. // Приотворила дверь. // К крыльцу карету подали. // «Сам едет?» — Губернаторша! — // Ответил
мне Макар // И бросился на лестницу. // По лестнице спускалася // В собольей шубе барыня, // Чиновничек
при ней.
Случилось дело дивное: // Пастух ушел; Федотушка //
При стаде был один. // «Сижу
я, — так рассказывал // Сынок мой, — на пригорочке, // Откуда ни возьмись — // Волчица преогромная // И хвать овечку Марьину! // Пустился
я за ней, // Кричу, кнутищем хлопаю, // Свищу, Валетку уськаю… //
Я бегать молодец, // Да где бы окаянную // Нагнать, кабы не щенная: // У ней сосцы волочились, // Кровавым следом, матушка. // За нею
я гнался!
Стародум.
Я нажил столько, чтоб
при твоем замужестве не остановляла нас бедность жениха достойного.
Правдин. Это был тот пакет, о котором
при вас сама здешняя хозяйка вчера
меня уведомила.
Я хотел бы, например, чтоб
при воспитании сына знатного господина наставник его всякий день разогнул ему Историю и указал ему в ней два места: в одном, как великие люди способствовали благу своего отечества; в другом, как вельможа недостойный, употребивший во зло свою доверенность и силу, с высоты пышной своей знатности низвергся в бездну презрения и поношения.