Неточные совпадения
На другой день рано утром мы ее похоронили за крепостью, у речки, возле
того места, где она в последний раз сидела; кругом ее могилки теперь разрослись кусты
белой акации и бузины. Я хотел было поставить крест, да, знаете, неловко: все-таки она была не христианка…
Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все трудности кочевой жизни и перемены климатов, не побежденное ни развратом столичной жизни, ни бурями душевными; пыльный бархатный сюртучок его, застегнутый только на две нижние пуговицы, позволял разглядеть ослепительно чистое
белье, изобличавшее привычки порядочного человека; его запачканные перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке, и когда он снял одну перчатку,
то я был удивлен худобой его бледных пальцев.
Пробираясь берегом к своей хате, я невольно всматривался в
ту сторону, где накануне слепой дожидался ночного пловца; луна уже катилась по небу, и мне показалось, что кто-то в
белом сидел на берегу; я подкрался, подстрекаемый любопытством, и прилег в траве над обрывом берега; высунув немного голову, я мог хорошо видеть с утеса все, что внизу делалось, и не очень удивился, а почти обрадовался, узнав мою русалку.
Я заметил, что наш кулич был гораздо
белее того, каким разгавливались дворовые люди, и громко спросил: «Отчего Евсеич и другие кушают не такой же белый кулич, как мы?» Александра Степановна с живостью и досадой отвечала мне: «Вот еще выдумал! едят и похуже».
Когда Николай вышел, Александр Антонович запер за ним дверь, оглянулся и, подойдя к камину, молча, но с силой ударил по белому, блестящему кафлю. Потом вытер платком руку, к которой пристала белая полоска извести, и сел заниматься. И опять лицо его
белело той страшной бледностью, которая напоминает смерть.
Неточные совпадения
Под берегом раскинуты // Шатры; старухи, лошади // С порожними телегами // Да дети видны тут. // А дальше, где кончается // Отава подкошенная, // Народу
тьма! Там
белые // Рубахи баб, да пестрые // Рубахи мужиков, // Да голоса, да звяканье // Проворных кос. «Бог на́ помочь!» // — Спасибо, молодцы!
Его водили под руки //
То господа усатые, //
То молодые барыни, — // И так, со всею свитою, // С детьми и приживалками, // С кормилкою и нянькою, // И с
белыми собачками, // Все поле сенокосное // Помещик обошел.
Молиться в ночь морозную // Под звездным небом Божиим // Люблю я с
той поры. // Беда пристигнет — вспомните // И женам посоветуйте: // Усердней не помолишься // Нигде и никогда. // Чем больше я молилася, //
Тем легче становилося, // И силы прибавлялося, // Чем чаще я касалася // До
белой, снежной скатерти // Горящей головой…
«Я не ропщу, — сказала я, — // Что Бог прибрал младенчика, // А больно
то, зачем они // Ругалися над ним? // Зачем, как черны вороны, // На части тело
белое // Терзали?.. Неужли // Ни Бог, ни царь не вступится?..»
Тут сын отцу покаялся: // «С
тех пор, как сына Власьевны // Поставил я не в очередь, // Постыл мне
белый свет!» // А сам к веревке тянется.