Неточные совпадения
Глубокая, тяжелая
тишина царствует в рядах, как будто сам Бог налег на них Своим
таинственным всемогуществом. Войско в томительном ожидании первого выстрела; и вот… он раздался за Эмбахом! Офицеры и рядовые невольно содрогнулись и сняли шляпы. В это время подъехал к ним Шлиппенбах. Он, кажется, переродился и вырос: в нем нельзя узнать маленького, крикливого хлопотуна и полухитреца баронессина праздника. Дух геройства говорит в его глазах, в речи и каждом движении.
Это был старый и густой лес, полный сумрака и
таинственной тишины, в которой слышатся едва уловимые ухом звуки, рождающие в душе человека тоскливое чувство одиночества и безотчетный страх.
Неточные совпадения
В те дни, когда в садах Лицея // Я безмятежно расцветал, // Читал охотно Апулея, // А Цицерона не читал, // В те дни в
таинственных долинах, // Весной, при кликах лебединых, // Близ вод, сиявших в
тишине, // Являться муза стала мне. // Моя студенческая келья // Вдруг озарилась: муза в ней // Открыла пир младых затей, // Воспела детские веселья, // И славу нашей старины, // И сердца трепетные сны.
Все кажется, что среди
тишины зреет в природе дума, огненные глаза сверкают сверху так выразительно и умно, внезапный, тихий всплеск воды как будто промолвился ответом на чей-то вопрос; все кажется, что среди
тишины и живой, теплой мглы раздастся какой-нибудь
таинственный и торжественный голос.
Несколько минут мы простояли на одном месте в надежде, что какой-нибудь шорох выдаст присутствие тигра, но
тишина была гробовая. Эта
тишина была какой-то особенно
таинственной, страшной.
Приведите их в
таинственную сень и прохладу дремучего леса, на равнину необозримой степи, покрытой тучною, высокою травою; поставьте их в тихую, жаркую летнюю ночь на берег реки, сверкающей в
тишине ночного мрака, или на берег сонного озера, обросшего камышами; окружите их благовонием цветов и трав, прохладным дыханием вод и лесов, неумолкающими голосами ночных птиц и насекомых, всею жизнию творения: для них тут нет красот природы, они не поймут ничего!
Во всем отряде царствовала такая
тишина, что ясно слышались все сливающиеся, исполненные
таинственной прелести звуки ночи: далекий заунывный вой чакалок, похожий то на отчаянный плач, то на хохот, звонкие однообразные песни сверчка, лягушки, перепела, какой-то приближающийся гул, причины которого я никак не мог объяснить себе, и все те ночные, чуть слышные движения природы, которые невозможно ни понять, ни определить, сливались в один полный прекрасный звук, который мы называем
тишиною ночи.