Подачкин (перебивая его). Похвально, ей-ей, хотя не понимаю! Да ты, черт побери, на виршах
собаку съел. Знаешь ли, братец, напиши что-нибудь на свадьбу моей матери. Шут бы ее взял, славная матка!.. Воспоила, воскормила меня, в офицеры вывела да сама себя не забыла…
— А вы небось выдержите? Нет, я бы не выдержал! За сто рублей награждения идти на этакий ужас! Идти с фальшивым билетом — куда же? — в банкирскую контору, где на этом
собаку съели, — нет, я бы сконфузился. А вы не сконфузитесь?
В каком-то стаде у Овец, // Чтоб Волки не могли их более тревожить, // Положено число Собак умножить. // Что́ ж? Развелось их столько наконец, // Что Овцы от Волков, то правда, уцелели, // Но и Собакам надо ж есть; // Сперва с Овечек сняли шерсть, // А там, по жеребью, с них шкурки полетели, // А там осталося всего Овец пять-шесть, // И тех
Собаки съели.
— Хорошее дело, кабы двадцать лет назад оно вышло… — ядовито заметил великий делец, прищуривая один глаз. — Досталась кость собаке, когда
собака съела все зубы. Да вот еще посмотрим, кто будет расхлебывать твою кашу, Андрон Евстратыч: обнес всех натощак, а как теперь сытый-то будешь повыше усов есть. Одним словом, в самый раз.
Неточные совпадения
Старинный Калеб умрет скорее, как отлично выдрессированная охотничья
собака, над съестным, которое ему поручат, нежели тронет; а этот так и выглядывает, как бы
съесть и выпить и то, чего не поручают; тот заботился только о том, чтоб барин кушал больше, и тосковал, когда он не кушает; а этот тоскует, когда барин
съедает дотла все, что ни положит на тарелку.
Кусочек сыру еще от той недели остался —
собаке стыдно бросить — так нет, человек и не думай
съесть!
— Вот теперь уж… — торопился он сказать, отирая лоб и смахивая платком пыль с платья, — пожалуйте ручку! Как бежал —
собаки по переулку за мной, чуть не
съели…
Мальчики сидели вокруг их; тут же сидели и те две
собаки, которым так было захотелось меня
съесть. Они еще долго не могли примириться с моим присутствием и, сонливо щурясь и косясь на огонь, изредка рычали с необыкновенным чувством собственного достоинства; сперва рычали, а потом слегка визжали, как бы сожалея о невозможности исполнить свое желание. Всех мальчиков было пять: Федя, Павлуша, Ильюша, Костя и Ваня. (Из их разговоров я узнал их имена и намерен теперь же познакомить с ними читателя.)
Около юрт обыкновенно стоят сушильни с рыбой, распространяющей далеко вокруг промозглый, удушливый запах; воют и грызутся
собаки; тут же иногда можно увидеть небольшой сруб-клетку, в котором сидит молодой медведь: его убьют и
съедят зимой на так называемом медвежьем празднике.