Неточные совпадения
Да, бывший надутый школьник Тредьяковский, ныне Василий Кириллович, в
глазах моих великий, неоцененный человек; я осыпал бы его золотом: не он ли выучил Мариорицу первому
слову, которое она сказала по-русски?..
— Когда вы говорите мне
слово ласковое, — отвечал тронутый араб, — мне кажется, что со мною говорит старик отец, зарезанный в
глазах моих. Вы мне вместо отца, и матери, и родины.
Слова эти горели в
глазах влюбленного Волынского; он видел уж впереди, и очень близко, шифры, переплетенные огнем, пылающие алтари, потаенные беседки, всю фантасмагорию влюбленных.
В то самое время, когда Волынской, влюбчивый, как пылкий юноша, беседовал таким образом с своею страстью, портрет его жены, во всем цвете красоты и счастия, с улыбкою на устах, с венком на голове, бросился ему в
глаза и, как бы отделясь от стены, выступил ему навстречу. Совесть заговорила в нем; но надолго ли?.. Взоры его обратились опять на магические
слова: твоя Мариорица, и весь мир, кроме нее, был забыт.
Не стерпел этих позорных
слов рыжий мужик, скок с саней, клячонку за уздцы, втоптал ее по уши в снег, Сидорку по рылу, инда у этого искры из
глаз посыпались, а по шапке его не тронул.
Араб с своею соотечественницею отошли в сторону, чтобы потосковать о родине, шепнуть друг другу
слово любви и между тем задержать в коридоре служанку княжны, вышедшую за завтраком. Мариула поспешила закрыть свое безобразие, но, за скоростью и боязнью, сделала это так неловко, что при входе ее в комнату страшный
глаз ее, будто впадина в черепе мертвеца, и багровые швы, которыми было исписано полулицо, первые бросились в
глаза княжны.
— Боже! что это?.. Господи помилуй! — сказала испуганная императрица, крестясь; обратилась назад, искала кого-то смутными
глазами, силилась закричать: — Артемий Петрович, вырвите меня из этого ада! — но произнесла эти
слова осипшим от страха голосом.
Цыганка остановилась, как бы для того, чтобы забыться в прошлом: и теперь прежнее ее счастие отсвечивалось в ее одиноком, блестящем
глазе, горело на щеке, дрожало в ее
словах. Насладившись прошедшим, она продолжала, вздохнув...
— Рассказывал он мне сам, что она при входе его изволила на него милостиво погрозиться, потом дала ему поцеловать свою руку и сказала: «Кто старое помянет, тому
глаз вон». Думаю, что в этих
словах заключаются не одни факелы, но и ледяная статуя. Она подозревает в этой куколке что-нибудь худое для своего любимца и забвением прошедшего хочет сблизить соперников.
У квартиры Педрилло успел еще Артемий Петрович быть замеченным государыней и — в отсутствие Бирона, уходившего вперед установить зрелище, — взыскан милостью ее, выраженною
глазами и на
словах.
Ни
слова ответа; но
глаза ее были ужасны, — так расстались.
При этом
слове кровь ударила в голову Мариорицы, все в
глазах ее запрыгало и закружилось.
Он чувствовал, что по нем неверно шарила ледяная рука, что по всему его существу блуждали
глаза демона, как будто допытывали, он ли это, Эйхлер, племянник Липмана! И ни
слова — язык не говорил. Презрительно посмотрел на Бирона кабинет-секретарь и оставил его.
Неточные совпадения
Гремит на Волге музыка. // Поют и пляшут девицы — // Ну,
словом, пир горой! // К девицам присоседиться // Хотел старик, встал на ноги // И чуть не полетел! // Сын поддержал родителя. // Старик стоял: притопывал, // Присвистывал, прищелкивал, // А
глаз свое выделывал — // Вертелся колесом!
С козою с барабанщицей // И не с простой шарманкою, // А с настоящей музыкой // Смотрели тут они. // Комедия не мудрая, // Однако и не глупая, // Хожалому, квартальному // Не в бровь, а прямо в
глаз! // Шалаш полным-полнехонек. // Народ орешки щелкает, // А то два-три крестьянина // Словечком перекинутся — // Гляди, явилась водочка: // Посмотрят да попьют! // Хохочут, утешаются // И часто в речь Петрушкину // Вставляют
слово меткое, // Какого не придумаешь, // Хоть проглоти перо!
Мы
слова не промолвили, // Друг другу не глядели мы // В
глаза… а всей гурьбой // Христьяна Христианыча // Поталкивали бережно // Всё к яме… всё на край…
Однако ж она согласилась, и они удалились в один из тех очаровательных приютов, которые со времен Микаладзе устраивались для градоначальников во всех мало-мальски порядочных домах города Глупова. Что происходило между ними — это для всех осталось тайною; но он вышел из приюта расстроенный и с заплаканными
глазами. Внутреннее
слово подействовало так сильно, что он даже не удостоил танцующих взглядом и прямо отправился домой.
— Ни́што! обладим! — молвил вор-новотор, — дай срок, я
глаз на
глаз с ним
слово перемолвлю.