«Кто он? Кто этот вышедший из-под земли человек? Где был он и что видел? Он видел все, это несомненно. Где ж он тогда стоял и откуда смотрел? Почему он только теперь выходит из-под полу? И как мог он видеть, — разве это возможно?.. Гм… — продолжал Раскольников, холодея и вздрагивая, — а футляр, который нашел Николай за дверью: разве это тоже возможно? Улики? Стотысячную черточку просмотришь, — вот и улика в пирамиду египетскую!
Муха летала, она видела! Разве этак возможно?»
Живо мы пообедали. Он служил расторопно и, несмотря на тучность и немолодые лета, как
муха летал из сада в ресторан и обратно, ничего не уронив. Когда подали кофе, мы усадили его с собой и, разумеется, приступили с расспросами.
По стенам лениво путешествовали тараканы, объедая хлебный мякиш, которым были приклеены к штукатурке картинки из журналов; унылые
мухи летали повсюду, скучно жужжа, и засиженные ими картинки смотрели тёмными пятнами с грязно-серого фона стен.
— Зачем нам, ваше степенство, твой уговор забывать? Много тогда довольны остались вашей милостью. Потому и держим крепко заказ, — бойко ответил ямщик. — Ежели когда лишняя
муха летает, и тогда насчет того дела молчок… Это я тебе только молвил, а другому кому ни-ни, ни гугу. Будь надежен, в жизни от нас никто не узнает.
Неточные совпадения
Смешно и нелепо даже помыслить таковую нескладицу, а не то чтобы оную вслух проповедовать, как делают некоторые вольнолюбцы, которые потому свои мысли вольными полагают, что они у них в голове, словно
мухи без пристанища, там и сям вольно
летают.
Шумный, красненький мужичок, сверкая голыми и тонкими ногами,
летал около людей, точно
муха, толкая всех, бил мальчишек, орал:
Но и рассказ Инокова о том, что в него стрелял регент, очевидно, бред. Захотелось подробно расспросить Инокова: как это было? Он пошел в столовую, там, в сумраке,
летали и гудели тяжелые, осенние
мухи; сидела, сматывая бинты, толстая сестра милосердия.
Тихо и сонно все в деревне: безмолвные избы отворены настежь; не видно ни души; одни
мухи тучами
летают и жужжат в духоте.
Он был как будто один в целом мире; он на цыпочках убегал от няни, осматривал всех, кто где спит; остановится и осмотрит пристально, как кто очнется, плюнет и промычит что-то во сне; потом с замирающим сердцем взбегал на галерею, обегал по скрипучим доскам кругом, лазил на голубятню, забирался в глушь сада, слушал, как жужжит жук, и далеко следил глазами его полет в воздухе; прислушивался, как кто-то все стрекочет в траве, искал и ловил нарушителей этой тишины; поймает стрекозу, оторвет ей крылья и смотрит, что из нее будет, или проткнет сквозь нее соломинку и следит, как она
летает с этим прибавлением; с наслаждением, боясь дохнуть, наблюдает за пауком, как он сосет кровь пойманной
мухи, как бедная жертва бьется и жужжит у него в лапах.