— Не лги, Елена. Не мудрствуй. Не умножай греха своего
лукавою речью. Ты не изменила мне, потому что для измены нужна хотя краткая верность, а ты никогда не была мне верна…
Лукавая речь начинала волшебно действовать над слушательницей. Анастасия глубоко задумалась, стала без толку перебирать коклюшками и выводить такие мудреные узоры, какие могла разве вывести любимая ее кошечка, если б заставили ее плесть кружева. Как бы ей избавиться ужасной тоски, ее снедающей, думала она, хотела посоветоваться об этом с Селиновой, и вдруг как будто стало жаль ей своей кручины. Было глубокое молчание. Молодая вдова перервала его.
Неточные совпадения
В полдневный зной, // Когда бежит от Солнца все живое // В тени искать прохлады, гордо, нагло // На при́пеке лежит пастух ленивый, // В истоме чувств дремотной подбирает //
Лукавые заманчивые
речи, // Коварные обманы замышляет // Для девушек невинных.
Прекрасная Елена, // Хочу спросить у вас, у женщин, лучше // Известны вам сердечные дела: // Ужли совсем не стало той отваги // В сердцах мужчин, не стало тех
речей, // Пленительно-лукавых, смелых взоров, // Которыми неотразимо верно, // Бывало, мы девиц и жен прельщали? // Прекрасная Елена, укажи, // Кого избрать из юных берендеев, // Способного свершить желанный подвиг?
Революция оказалась несостоятельной, грубый монархизм, с одной стороны, цинически хвастался своей властию,
лукавый монархизм — с другой, целомудренно прикрывался листом хартии; едва только, и то изредка, слышались песни освобождающихся эллинов, какая-нибудь энергическая
речь Каннинга или Ройе-Коллара.
По-видимому, юмор живой
речи в значительной степени оставался для него недоступным, и немудрено: он не мог видеть ни
лукавых огоньков в глазах рассказчика, ни смеющихся морщин, ни подергивания длинными усами.
Из другой комнаты ее тихая, ровная
речь слышалась так: «Ох-тех-те». Она стала шептаться со стариком и с Аксиньей, и их лица тоже приняли
лукавое и таинственное выражение, как у заговорщиков.